Тема поэта и поэзии является классической для русской литературы. Так, два самых ярких представителя золотого века – Пушкин и Лермонтов – также не оставили без внимания эту тему. Но они, естественно, по-разному подошли к решению проблемы о назначении поэтического творчества.
Тема поэта для Лермонтова была глубоко личной. Вместе с тем, лермонтовские стихотворения о роли поэта и поэзии связаны с предшествующей литературой (декабристская лирика, романтическая).
В стихотворениях Пушкина акцент сделан на внутренней позиции поэта-пророка, который, хотя и не принят «толпой», не изменить голосу собственной совести. Поэт у Пушкина брезгливо отталкивается от толпы, гонит её:
Подите прочь – какое дело
Поэту мирному до вас!
(«Поэт и толпа»).
Внутренняя позиция поэта не подвергается критике или осуждению. Поэт охотно идет на разрыв с толпой и устремляется к союзу с народом в будущем:
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал…
(«Я памятник себе воздвиг нерукотворный…»)
Лермонтову исторический оптимизм Пушкина уже кажется иллюзией («Дума»). Ему недостаточно одной лишь веры в справедливость внутренней позиции поэта. Ему нужно иметь оправдание в реальности, получить неопровержимую объективную опору. Однако действительность зачастую противоречит идеальным представлениям о высокой миссии поэта.
У поэтов есть стихотворения с одним и тем же названием – «Пророк», которые являются своеобразными декларациями Пушкина и Лермонтова.
Стихотворение Александра Сергеевича написано в 1826-м году. Оно рассказывает о перерождении обычного человека в поэта-пророка. Автор указывает на необходимые пророку качества:
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы…
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет…
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой…
И угль пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул…
После мучительных метаморфоз перерожденный человек остается недвижим, потому что, несмотря на то, что он получил замечательные он не имеет цели. Тогда Бога глас воззвал к поэту: «Глаголом жги сердца людей».
Последнюю строфу можно считать, по мнению Пушкина, назначением поэзии. К тому же поэт в самом начале стихотворения фразой – «Духовной жаждою томим» - отделяет «искателя» от остальных, намекая на невозможность заполнения сердца и духа в условиях жизни среди толпы. Как известно, Пушкин вообще во многих стихах противопоставляет «толпу» и «творца». Поэт уходит от общества: «В пустыне мрачной я влачился…»
В лермонтовском же стихотворении «Пророк» 1841-го года, являющимся как бы продолжением пушкинского, уже не поэт гонит толпу, а толпа изгоняет пророка. Лермонтовский поэт (получивший, видимо, те же что и у Пушкина) не понят «ближними». Действительно, у Пушкина пророк, получая назидание от Бога, оставляется в покое, мы не знаем его дальнейшей судьбы. Лермонтов же как бы продолжает историю:
Провозглашать я стал любви
И правды чистые ученья:
В меня все ближние мои
Бросали бешено каменья.
Поэт расширяет понятие «толпа», которое становится синонимом слова «народ». Это подчеркивает глубину разрыва между пророком и толпой. Пушкинский же поэт, сознательно порывая с толпой, не мыслил разрыва с народом. Неслучаен призыв к нему Бога: «Глаголом жги сердца людей». То есть творчество поэта должно быть посвящено служению людям, должно быть к ним направлено.
У Лермонтова же этот разрыв стал фактом: «любви и правды чистые ученья» дороги только для поэта, реальное же их значение ничтожно.
Сознание полной, абсолютной, в отличие от Пушкина, оторванности пророка от людей сообщает стихотворению Лермонтова трагизм, но все же не ведет к отрицанию поэзии как высшего искусства:
Завет предвечного храня,
Мне тварь покорна там земная;
И звезды слушают меня...
Да, у Лермонтова искусство пока не служит народу, оно не «жжет глаголом», оно лишь для немногих, но исключительность и божественность назначения поэта и поэзии все равно подчеркивается.
Прочитайте предложенный текст из произведения Астафьева «Царь-рыба», подумайте над его смыслом.
Писатель обращается к важным проблемам человеческого существования — к взаимной связи человека и природы. В изображенной трагической ситуации Астафьев ищет ключ к объяснению нравственных достоинств и нравственных пороков личности, через отношение к природе осуществляется проверка духовной ценности и состоятельности этой личности.
Какими художественными средствами передает писатель свое отношение к миру природы?
Жанр «Царь-рыбы» — «повествование в рассказах». Одним из ведущих художественных средств передачи своего отношения к миру природы является использование ассоциаций между человеком и природой. Автор во всех рассказах цикла видит человека через природу, а природу через человека. Для этого используются самые разнообразные метафоры и сравнения. Вот одно из таких сравнений: «И рыба и человек слабели, истекали кровью. Человечья кровь плохо свертывается в холодной воде. Какая же кровь у рыбы? Тоже красная. Рыбья. Холодная. Да и мало ее в рыбе. Зачем ей кровь? Она живет в воде. Ей греться ни к чему. Это ему, человеку, в тепло надо, он на земле обитает. Так зачем же перекрестились их пути? Реки царь и всей природы царь — на одной ловушке, в холодной осенней воде».
Отношения человека и природы Астафьев рассматривает Kaк родственные, отношения матери и дитя, и тем самым достигает идеи единства, понимания, что человек — это часть, это дитя природы. Природа в критические моменты ет человеку осознать его грехи, даже очень давние. Даже когда самый осторожный и порядочный из браконьеров — Игнатьич был стянут в воду гигантской рыбой и превратился в пленника собственной добычи, он вспоминает свои былые преступления и воспринимает случившееся с ним как кару: «Пробил крестный час, пора отчитаться за грехи…»
Проанализируйте раздумья Игнатьича. О чем сожалеет он и почему?
В момент пребывания между жизнью и смертью Игнатьич думает о прожитом, анализирует его, наиболее остро ощущает утраты духовного начала, которые произошли из-за постоянной погони за наживой. Из-за нее «забылся в человеке человек! Жадность его обуяла!». С горечью думает Игнатьич о детстве, которого-то и не было. На уроках думал о ловле рыбы. Всего лишь четыре зимы с мукой отсидел в школе, сожалеет Игнатьич, что после школы и в библиотеку не заглядывал, своими детьми не занимался. Хотели в депутаты выдвинуть — и отвели, потому что тихомолком рыбу ловит, все время в погоне за прибылью. Не уберегли от бандитов прекрасную девушку, потому что сами на ловле были. Обострилась совесть в критический момент, когда оказался он на грани пропасти.
Почему стало на душе Игнатьича легче, когда освободилась царь-рыба? Почему он обещает никому ничего не говорить о ней?
Легче потому, что отступила смерть. Телу стало легче, потому что уже не тянуло вниз. «А душе — от какого-то, еще не постигнутого умом освобождения». Быть может, появилась надежда что-то исправить в своей жизни. Быть может, и рад был Игнатьич, что осталась жива эта волшебная царь-рыба, тяжко раненная, но яростная и неукрощенная.
Это была жестокая, но поучительная для Игнатьича встреча с одной из величайших тайн природы. И решил он никому не говорить про царь-рыбу, чтобы не возбуждать к ней интереса браконьеров. «Поживи, сколько Можешь!»
Какие особенности авторского повествования вы заметили?
Авторское повествование в этом отрывке часто сливается с раздумьями героя — Игнатьича. Порой трудно отделить слова самого Астафьева от размышлений прозревающего героя, осознающего смысл жизни, ответственность за содеянное. Поражает умение уловить и передать тончайшие оттенки движений природы («Тишина! Такая тишина, что собственную душу, сжавшуюся в комок, слышно»). Порой повествование приобретает сказовый характер. Следует также отметить в повествовании наличие элементов разговорной речи, диалогической структуры во внутренних монологах автора и его героя.
Объяснение:
Можно лучшие ответ