Ляпкин-Тяпкин придерживается принципа "закон что дышло, куда повернул туда и вышло". Судья держится с городничим несколько более свободно, чем другие и даже позволяет себе его оспаривать по простой причине: у Ляпкина-Тяпкина выборная должность и городничий над ним не вполне властен ("избран судьëй по воле дворянства"). Ироничная ремарка автора "прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен" напрямую говорит об образованности и кругозоре Ляпкина-Тяпкина. Его карьера, как и карьера большинства чиновников Той поры, строится исключительно на удачном знакомстве и взятках. Известно также, что судья больше любит охоту, чем заниматься прямыми обязанностями, поэтому в суде царит запустение и беспорядок. Невежественный и самоуверенный по натуре, Ляпкин-Тяпкин прослыл не просто философом, а "Цицероном", который глубыкомысленно излагает своё мнение по любому поводу. О невежественности косвенным образом говорит тот факт, что, невзирая на пятнадцать лет работы судьëй, этот чиновник считает себя не отличить правого от неправого.
к с золотом, к которому я стал настолько равнодушен, что бросил его, громко рассмеявшись.
Однажды в забытьи я почувствовал, как волк сжимает на моём запястье клыки, и понял, что он решился на схватку. Тогда, собрав последние силы, я перекатился на него, впился руками и зубами в его глотку и задушил. А после, захлёбываясь от омерзения, напился его крови и уснул я на корабле, где мне рассказали, что увидели на берегу человека, который извиваясь как червяк, полз со скоростью двадцати шагов в час к океану. Моряки и учёные с исследовательского судна "Бедфорд" три недели откармливали меня и посмеивались тому, что моя каюта напоминала продовольственный склад, забитый сухарями. Это желание запастись едой исчезло, как только судно встало на якорь в Сан-Франциско Я открыл глаза, но корабль не исчез. Тогда я понял, что блистающее море -- это Ледовитый океан, а корабль -- не видение. В этот миг сзади раздалось сопение и кашель. С трудом повернув голову, я увидел волка. Он был болен и слаб. С этого момента началось наше противоборство. Обмотав ноги остатками штанин, я начал ползти в сторону корабля, теряя сознание от голода, холода и слабости. И за кровавым следом, которые оставляли мои сбитые до мяса колени, неотступно шёл голодный зверь.
Через несколько дней я наткнулся на обглоданные волками кости предавшего и бросившего меня Билла. Среди них валялся мешочек с золотом, к которому я стал настолько равнодушен, что бросил его, громко рассмеявшись.
Однажды в забытьи я почувствовал, как волк сжимает на моём запястье клыки, и понял, что он решился на схватку. Тогда, собрав последние силы, я перекатился на него, впился руками и зубами в его глотку и задушил. А после, захлёбываясь от омерзения, напился его крови и уснул я на корабле, где мне рассказали, что увидели на берегу человека, который извиваясь как червяк, полз со скоростью двадцати шагов в час к океану. Моряки и учёные с исследовательского судна "Бедфорд" три недели откармливали меня и посмеивались тому, что моя каюта напоминала продовольственный склад, забитый сухарями. Это желание запастись едой исчезло, как только судно встало на якорь в Сан-Франциско Я открыл глаза, но корабль не исчез. Тогда я понял, что блистающее море -- это Ледовитый океан, а корабль -- не видение. В этот миг сзади раздалось сопение и кашель. С трудом повернув голову, я увидел волка. Он был болен и слаб. С этого момента началось наше противоборство. Обмотав ноги остатками штанин, я начал ползти в сторону корабля, теряя сознание от голода, холода и слабости. И за кровавым следом, которые оставляли мои сбитые до мяса колени, неотступно шёл голодный зверь.
Через несколько дней я наткнулся на обглоданные волками кости предавшего и бросившего меня Билла. Среди них валялся мешочек с золотом, к которому я стал настолько равнодушен, что бросил его, громко рассмеявшись.
Однажды в забытьи я почувствовал, как волк сжимает на моём запястье клыки, и понял, что он решился на схватку. Тогда, собрав последние силы, я перекатился на него, впился руками и зубами в его глотку и задушил. А после, захлёбываясь от омерзения, напился его крови и уснул я на корабле, где мне рассказали, что увидели на берегу человека, который извиваясь как червяк, полз со скоростью двадцати шагов в час к океану. Моряки и учёные с исследовательского судна "Бедфорд" три недели откармливали меня и посмеивались тому, что моя каюта напоминала продовольственный склад, забитый сухарями. Это желание запастись едой исчезло, как только судно встало на якорь в Сан-Франциско.
Однажды в забытьи я почувствовал, как волк сжимает на моём запястье клыки, и понял, что он решился на схватку. Тогда, собрав последние силы, я перекатился на него, впился руками и зубами в его глотку и задушил. А после, захлёбываясь от омерзения, напился его крови и уснул я на корабле, где мне рассказали, что увидели на берегу человека, который извиваясь как червяк, полз со скоростью двадцати шагов в час к океану. Моряки и учёные с исследовательского судна "Бедфорд" три недели откармливали меня и посмеивались тому, что моя каюта напоминала продовольственный склад, забитый сухарями. Это желание запастись едой исчезло, как только судно встало на якорь в Сан-Франциско.
Объяснение: