Хроното́п (от др.-греч. χρόνος, «время» и τόπος, «место») — «закономерная связь пространственно-временных координат»[1]. Термин, введённый А. А. Ухтомским в контексте его физиологических исследований, и затем (по почину М. М. Бахтина) перешедший в гуманитарную сферу. «Ухтомский исходил из того, что гетерохрония есть условие возможной гармонии: увязка во времени, в скоростях, в ритмах действия, а значит и в сроках выполнения отдельных элементов, образует из пространственно разделенных групп функционально определенный „центр“»[2]. Ухтомский ссылается на Эйнштейна, упоминая «спайку пространства и времени» впространстве Минковского. Однако он вводит это понятие в контекст человеческого восприятия: «с точки зрения хронотопа, существуют уже не отвлеченные точки, но живые и неизгладимые из бытия события»[3].
Основной конфликт поэмы "Медный всадник" — конфликт между государством и личностью. Воплощается он прежде всего в образной системе: противопоставлением Петра и Евгения.
Образ Петра центральный в поэме. Пушкин дает в «Медном всаднике» свою трактовку личности и государственной деятельности Петра. Автор изображает два лика императора, во вступлении Петр — человек и государственный деятель:
На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел.
Им руководит идея блага Отечества, а не произвол. Он понимает историческую закономерность и предстает как решительный, деятельный, мудрый правитель.
В основной части поэмы Петр — памятник первому русскому императору, символизирующий самодержавную власть, готовый подавить любой протест:
Ужасен он в окрестной мгле! Какая дума на челе! Какая сила в нем сокрыта!
Конфликт истории и личности раскрывается через изображение судьбы обыкновенного человека. Хотя Евгения исследователи не включают в галерею «маленьких людей» , тем не менее некоторые типические черты таких героев находим в этом образе. Евгений лишен индивидуальности. Петр I становится для него тем «значительным лицом» , которое появляется в жизни любого «маленького человека» , чтобы разрушить его счастье.
Величие, государственный масштаб образа Петра и ничтожность ограниченность кругом личных забот Евгения подчеркивается композиционно. Монолог Петра во вступлении («И думал он: Отсель грозить мы будем шведу...» ) противопоставлен «думам» Евгения («О чем же думал он? о том, / Что был он беден...») .
Конфликт поддерживается стилистически. Вступление, эпизоды связанные с «кумиром на бронзовом коне» , выдержаны в традиции оды — самого государственного жанра. Там, где речь идет о Евгении, господствует прозаичность.
Противостояние человека и власти, личности и государства — вечная проблема, однозначное решение которой Пушкин считает невозможным.
