Его основная идея ускользает от читателя благодаря мастерству писателя: дивный образный язык романа, его странные персонажи (черти, фаготы, коты, голые девицы), фабула любовной истории совершенно заслоняют то, ради чего и было написано это произведение. Можно сказать, что, парадоксальным образом, Булгаков проиграл в идейном воздействии вследствие внешнего стилистического мастерства, в то время как Достоевский выиграл по причине формального несовершенства своих религиозно-психологических творений. Идея Достоевского не скрыта под одеждами блистательной формы и потому легко обнаруживается читателем. Булгаков же подобен капусте: чтобы обнаружить в нем “кочерыжку” сути, нужно сперва снять одёжки анекдота, сатиры, психологической драмы, политического протеста и мистериального действа. Без этой “кочерыжки” роман воспринимается то как библия русского интеллигента-шестидесятника, то как бытовой анекдот из жизни старой Москвы, то как результат тайного сговора между автором и Сатаной, которому автор заложил душу. Роман считают мистическим, в нём усматривают диспропорцию отношений между Добром и Злом, даже смешение этих начал. В общем и целом, современное понимание романа Булгакова сводится к двум основным трактовкам:
1. Роман этот — тайный протест автора против сталинской тирании, гуманистическое произведение о любви и творчестве.
2. Роман этот — вариант поэмы о Фаусте с явным пиететом автора перед Мефистофелем и силами зла. Зло здесь постоянно творит добро, добрые же побуждения становятся источниками зла. Поэтому роман небезупречен с точки зрения нравственно-этической позиции автора.
Известно каждому, что добро, в его высоком и истинном понятии – это именно тот ориентир, к которому обязано стремиться человечество, это маяк, дарящий свой свет заблудившимся в нашем непростом мире путникам, это подлинная мораль, мир и гармония. Человек, чьи помыслы и поступки направлены на добро, живет по-настоящему полной жизнью. Он, помещая свой посильный вклад в добрые дела, тем самым делает мир лучше, светлее и перспективнее, даря надежду на возрождение. Того, кому неведомы бескорыстно добрые поступки, стоит ведь он лишен необычайно радостного и теплого чувства, наполняющего все существо настоящего дарителя. Тот, кто не совершает хороших дел, чьи мысли ограничены лишь собственными эгоистичными интересами, никогда не ощутит щедрости собственной души, в своей скудости прячась за соображения мелочного практицизма. И если временами кажется, что жизнь – как бесконечно длинная дорога, и можно всегда успеть обратить свои мысли к добру, то подобные впечатления весьма обманчивы. Поэтому нужно спешить делать добрые дела, наполнять свою жизнь особенным смыслом, чтобы после горько не сожалеть об утраченных возможностях. Ведь не зря говорят, что любой хороший поступок возвращается сторицей, и того, кто с готовностью отдает людям тепло своего сердца, кто не равнодушен к горестям и бедам, кто делает добро, не требуя взамен оплаты, щедро награждает сама судьба. Неправы и те, кто полагают, что человек растратить себя, совершая добрые дела и отдавая этому все свои силы. Напротив, добротой и искренностью человек обогащает самого себя, он становится мудрее и прозорливее. Он видит мир в ином, более чистом и прекрасном свете, и счастлив лишь тем, что может подарить кусочек своей пылкой и отзывчивой души ближнему.
Его основная идея ускользает от читателя благодаря мастерству писателя: дивный образный язык романа, его странные персонажи (черти, фаготы, коты, голые девицы), фабула любовной истории совершенно заслоняют то, ради чего и было написано это произведение. Можно сказать, что, парадоксальным образом, Булгаков проиграл в идейном воздействии вследствие внешнего стилистического мастерства, в то время как Достоевский выиграл по причине формального несовершенства своих религиозно-психологических творений. Идея Достоевского не скрыта под одеждами блистательной формы и потому легко обнаруживается читателем. Булгаков же подобен капусте: чтобы обнаружить в нем “кочерыжку” сути, нужно сперва снять одёжки анекдота, сатиры, психологической драмы, политического протеста и мистериального действа. Без этой “кочерыжки” роман воспринимается то как библия русского интеллигента-шестидесятника, то как бытовой анекдот из жизни старой Москвы, то как результат тайного сговора между автором и Сатаной, которому автор заложил душу. Роман считают мистическим, в нём усматривают диспропорцию отношений между Добром и Злом, даже смешение этих начал. В общем и целом, современное понимание романа Булгакова сводится к двум основным трактовкам:
1. Роман этот — тайный протест автора против сталинской тирании, гуманистическое произведение о любви и творчестве.
2. Роман этот — вариант поэмы о Фаусте с явным пиететом автора перед Мефистофелем и силами зла. Зло здесь постоянно творит добро, добрые же побуждения становятся источниками зла. Поэтому роман небезупречен с точки зрения нравственно-этической позиции автора.