Метод обучения был один — зубрежка, или, как говорили в бурсе, долбня. Учение в долбежку непонятных богословских предметов становилось еще более нелепым потому, что педагоги не считали нужным объяснять ученикам смысл вдалбливаемых наук, а просто задавали «от сих до сих». Естественно, что такое учение приносило только страдания несчастным бурсакам, сложившим по этому поводу песню: Сколь блаженны те народы, Коих крепкие природы Не знали наших мук, Не ведали наук. По некоторым предметам педагоги допускали так называемые «возражения»: ученикам позволяли спорить и выступать по одному и тому же вопросу с различных, но строго определенных начальством позиций. Темы были такие: «Может ли дьявол согрешить?», «Первородный грех содержит ли в себе, как в зародыше, грехи смертные, произвольные и невольные ли Сократ и другие благочестивые философы язычества или нет?» Подобные схоластические упражнения, наполненные пустой, никчемной софистикой, считались венцом премудрости и поэтому допускались очень редко. Многие бурсаки, отчаявшись преодолеть подобную премудрость, записывались в «вечные нули»,— авдитор, не спрашивая у них урока, ежедневно в нотате ставил против их фамилий нуль. Они переезжали на «Камчатку», играли, а то и просто спали под партами.
Что такое честь и куда ведет её дорога? Какими качествами обладают люди, идущие дорогой чести? Попробую ответить на эти вопросы. Я думаю, честь – это образ жизни, основанный на совестливости, благородстве, правдивости и мужестве. Мне думается, что если ребёнок с колыбели впитает в себя эти качества, то его жизнь пойдет по правильной дороге.
Именно по этой дороге шел герой повести Александра Пушкина «Капитанская дочка» Петр Гринев. Провожая на военную службу, старший Гринёв просит сына беречь честь. Молодой человек, неукоснительно следуя завету отца, служит родине, мужественно защищая Белогорскую крепость. Приехав на место службы в Оренбургскую губернию, юноша знакомится с семьей капитана Миронова. Сам начальник крепости, его жена и их дочь Маша, которая очень ему понравилась, радушно принимают Гринёва. Петр начинает дружить с разжалованным за кровавую дуэль офицером Швабриным, который за глаза наговаривает на Машу Миронову разные нелицеприятные вещи. Вскоре выясняется, что Швабрин сам влюблен в девушку. Офицера одолевает сильнейшая ревность и зависть к более счастливому сопернику. Швабрин жестко критикует стихи, написанные Петром для Маши, и оскорбляет её честь, намекая на продажность девушки. В этом поступке, я думаю, начинает проявляться истинное лицо Швабрина. Он предстает перед нами в образе бесчестного, лживого и завистливого человека, который не имеет представления о чести. Как человек благородный и честный Гринёв не мог вытерпеть такого оскорбления, поэтому вызвал противника на дуэль, которая, к счастью, закончилась лишь легким ранением оскорбленного юноши. Дальнейший захват Белогорской крепости отрядом Пугачева еще раз показал истинные лица героев повести. Ни капитан Миронов, ни его ни сам Гринев не захотели присягнуть лжеимператору, поэтому были приговорены к казни. Они до конца были верны долгу чести. Петра от виселицы лишь то, что Пугачев признал в нем своего благодетеля, некогда милосердно подарившего ему заячий тулупчик. А вот Швабрин, напротив, предательски переходит на сторону врага, его даже назначают главным в крепости. В отсутствии Гринева Швабрин истязает Машу, пытаясь заставить её выйти за него замуж. Узнав об этом, Петр, несмотря на опасность, мчится из далекого Оренбурга на любимой. Поступить иначе ему не позволяет совесть и уважение к памяти погибшего капитана крепости. Я думаю, что именно за свое благородство, честность и мужество Гринев получил самое лучшее, что может быть для человека: счастье, взаимную любовь и незапятнанную совесть. Швабрин же за свою трусость, ложь, лицемерие и бесчестие был предан строгому суду.
Сравнивая жизненный путь этих двух героев, невольно приходишь к выводу, что образ идущего дорогой чести Гринева может послужить прекрасным примером для подражания.
Сколь блаженны те народы,
Коих крепкие природы
Не знали наших мук,
Не ведали наук.
По некоторым предметам педагоги допускали так называемые «возражения»: ученикам позволяли спорить и выступать по одному и тому же вопросу с различных, но строго определенных начальством позиций. Темы были такие: «Может ли дьявол согрешить?», «Первородный грех содержит ли в себе, как в зародыше, грехи смертные, произвольные и невольные ли Сократ и другие благочестивые философы язычества или нет?»
Подобные схоластические упражнения, наполненные пустой, никчемной софистикой, считались венцом премудрости и поэтому допускались очень редко. Многие бурсаки, отчаявшись преодолеть подобную премудрость, записывались в «вечные нули»,— авдитор, не спрашивая у них урока, ежедневно в нотате ставил против их фамилий нуль. Они переезжали на «Камчатку», играли, а то и просто спали под партами.