Приступая к анализу текста, прежде всего могу отметить, что это произведение лирическое, то есть в нем отражаются переживания, чувства и мысли автора в связи с жизненными впечатлениями.
Какие же чувства, переживания передает Иван Сергеевич Тургенев в этом стихотворении в прозе? Каким настроением оно проникнуто?
Стихотворение начинается с описания природы перед грозой, а затем и во время грозы. И оба эти описания передают чувство тоски и тревоги.
Природа перед грозой видится автору как что-то тяжелое, давящее: душный воздух, солнце светило тускло, туча лежала грозной громадой, все изнывало под зловещим блеском последних солнечных лучей, смутно было на душе, злая туча, тоскливое томленье, туча давила, пухла и темнела, жестокая тишь…
Автор ждет, когда же разрешится это тоскливое томленье: Ну скорей же, скорей. Двинься, покажись, пролейся, злая туча…
И вот, наконец, сорвалась буря — и пошла потеха! (слово потеха употреблено в двнном случае не в значении «развлечение», а в смысле «неразбериха».)Автор описывает бурю, употребляя глаголы: (буря) сорвалась; визжит, мечется (ветер), мчатся (облака); (все) закрутилось, смешалось; закачался (ливень); (молнии) слепят, стреляет (гром)…
Создается впечатление хаоса, сумбура, разрушительной силы, которое выражается и другими, кроме глаголов, средствами выразительности: (ветер мечется) как бешеный; в клочья разорванные (облака), рьяный (ливень); (стреляет) как из пушки…
Нет, не приносит буря успокоения автору, в ней нет гармонии, умиротворения, автору видится буря как злая сила («…запахло серой», — говорит он)…
Тревожное состояние лирического героя объясняется его одиночеством. Об этом автор говорит в конце: «…я один… один, как всегда». (Вспомним, стихотворение написано в 1879 году в Париже, где Тургенев жил много лет и очень тосковал о родине, куда не мог поехать, так как был смертельно болен.) Однако так ли безрадостно самочувствие Тургенева? Так ли безнадежно-тоскливо его настроение?
Чтобы ответить на эти вопросы, определим, какую роль в передаче настроения автора играют два белых голубя, которых он сначала видит как два белых комочка на фоне назревающей бури, а затем — спрятавшимися под навесом крыши…
Совсем с другой интонацией, с другим настроением говорит о них автор, выражает иные чувства:
Но под навесом крыши, на самом краюшке слухового окна, рядышком сидят два голубя — и тот, кто слетал за товарищем, и тот, кого он привел и, может быть
Нахохлились оба — чувствуют каждый своим крылом крыло соседа…
Хорошо им! И мне хорошо, глядя на них…
При виде этой картины у автора возникает чувство умиротворения, спокойствия и гармонии, и все предшествующие чувства освещаются этим новым ощущением. Автор как бы говорит: пускай я один (один, как всегда…), но в жизни много прекрасного, когда в ней есть дружба, взаимовыручка тепло, сердечность и спокойствие. Важность этого эпизода для самочувствия лирического героя подтверждает заголовок стихотворения; ведь оно озаглавлено словом «Голуби».
Таким образом, несмотря на то, что лирический герой испытывает чувство тоскливого одиночества, определяющее настроение стихотворения — светлая поэтическая грусть о жизни, а не отчаяние. В этом и заключается главная мысль произведения, построенного на основе противопоставления двух разных ощущений лирического героя. Это противопоставление выражено автором в третьем от конца произведения абзаце, который начинается противительным союзом «но» (но под навесом крыши).
Автор: Мастер сочинений
Лирическое произведение И.С. Тургенева содержит размышления о дружбе, любви и самоотверженности. Впечатление от страшной грозы и сентим
Лирическое произведение И.С. Тургенева содержит размышления о дружбе, любви и самоотверженности. Впечатление от страшной грозы и сентиментальной голубиной нежности породили в нём противоположные эмоции. Описанию окружающей автора природы до и во время бури отводится достаточно большое место. Нахлынувший ливень ассоциируется с жизненными невзгодами, ожиданием, тревогой и тоской. Душа лирического героя в момент, когда тучи начали собираться на горизонте, наполняется тяжелыми предчувствиями. Автор испытывает «тоскливое томленье», которое легко сопоставить со сложным жизненным периодом. Тема одиночества звучит во всем стихотворении. И.С. Тургенев завершает его, казалось бы, на позитивной ноте, он смотрит на пару голубей, и ему хорошо на душе. Но самая последняя строка выражает безнадежное настроение – "… я один. один, как всегда". Стихотворение написано в период пребывания писателя в Париже, в 1879 году, где он тосковал по родному краю, но из-за болезни оставался за границей. Голуби, которые чувствуют друг друга, являются символом счастливой любви, на которую автор может лишь любоваться. У него есть только светлое чувство умиротворения, немного омраченное одиночеством. В жизни так много красоты, которой можно жить и без любви. Этот эпизод в стихотворении важен при раскрытии настроения, которое в него заложил автор.
Появление Капитона прервало нить Гаврилиных размышлений. Легкомысленный башмачник вошел, закинул руки назад и, развязно прислонясь к выдающемуся углу стены подле двери, поставил правую ножку крестообразно перед левой и встряхнул головой. "Вот, мол, я. Чего вам потребно?"
Гаврила посмотрел на Капитона и застучал пальцами по косяку окна. Капитон только прищурил немного свои оловянные глазки, но не опустил их, даже усмехнулся слегка и провел рукой по своим белесоватым волосам, которые так и ерошились во все стороны. "Ну да, я, мол, я. Чего глядишь?"
- Хорош, - проговорил Гаврила и Хорош, нечего сказать!
Капитон только плечиками передернул. "А ты небось лучше?" - подумал он про себя.
- Ну, посмотри на себя, ну, посмотри, - продолжал с укоризной Гаврила, - ну, на кого ты похож?
Капитон окинул спокойным взором свой истасканный и оборванный сюртук, свои заплатанные панталоны, с особенным вниманием осмотрел он свои дырявые сапоги, особенно тот, о носок которого так щеголевато опиралась его правая ножка, и снова уставился на дворецкого.
- А что-с?
- Что-с? - повторил Гаврила. - Что-с? Еще ты говоришь: что-с? На чёрта ты похож, согрешил я, грешный, вот на кого ты похож.
Капитон проворно замигал глазками.
"Ругайтесь, мол, ругайтесь, Гаврила Андреич", - подумал он опять про себя.
- Ведь вот ты опять пьян был, - начал Гаврила, - ведь опять? А? Ну, отвечай же.
- По слабости здоровья спиртным напиткам подвергался действительно, - возразил Капитон.
- По слабости здоровья!.. Мало тебя наказывают - вот что; а в Питере еще был в ученье... Многому ты выучился в ученье! Только хлеб даром ешь.
- В этом случае, Гаврила Андреич, один мне судья: сам господь бог, и больше никого. Тот один знает, каков я человек на сем свете суть и точно ли даром хлеб ем. А что кассается в соображении до пьянства, то и в этом случае виноват не я, а более один товарищ; сам же меня он сманул, да и сполитиковал, ушел то есть, а я...
- А ты остался, гусь, на улице. Ах ты, забубенный человек! Ну, да дело не в том, - продолжал дворецкий, - а вот что. Барыне...- тут он барыне угодно, чтоб ты женился. Слышишь? Оне полагают, что ты остепенишься, женившись. Понимаешь?
- Как не понимать-с.
- Ну, да. По-моему, лучше бы тебя хорошенько в руки взять. Ну, да это уж их дело. Что ж? Ты согласен?
Капитон осклабился.
- Женитьба дело хорошее для человека, Гаврила Андреич; и я, с своей стороны, с очень моим приятным удовольствием.
- Ну, да, - возразил Гаврила и подумал про себя; "Нечего сказать, аккуратно говорит человек". - Только вот что, - продолжал он вслух, - невесту-то тебе приискали неладную.
- А какую, позвольте полюбопытствовать?..
- Татьяну.
- Татьяну?
И Капитон вытаращил глаза и отделился от стены.
- Ну, чего ж ты всполохнулся?.. Разве она тебе не по нраву?
- Какое не по нраву, Гаврила Андреич! Девка она ничего, работница, смирная девка... Да ведь вы сами знаете, Гаврила Андреич, ведь тот-то, леший, кикимора-то степная, ведь он за ней...
- Знаю, брат, всё знаю, - с досадой прервал его дворецкий, - да ведь...
- Да помилуйте, Гаврила Андреич! Ведь он меня убьет, ей-богу убьет, как муху какую-нибудь прихлопнет; ведь у него рука, ведь вы изволите сами посмотреть, что у него за рука; ведь у него просто Минина и Пожарского рука. Ведь он глухой, бьет и не слышит, как бьет! Словно во сне кулачищами-то махает. И унять его нет никакой возможности; почему? Потому, вы сами знаете, Гаврила Андреич, он глух и, вдобавку, глуп, как пятка. Ведь это какой-то зверь, идол, Гаврила Андреич, - хуже идола... осина какая-то; за что же я теперь от него страдать должен? Конечно, мне уже теперь всё нипочем: обдержался, обтерпелся человек, обмаслился, как коломенский горшок, - всё же я, однако, человек, а не какой-нибудь в самом деле ничтожный горшок.
- Знаю, знаю, не расписывай...
- Господи боже мой! - с жаром продолжал башмачник, - когда же конец? Когда, господи! Горемыка я, горемыка неисходная! Судьба-то, судьба-то моя, подумаешь! В младых летах был я бит через немца хозяина; в лучший сустав жизни моей бит от своего же брата, наконец в зрелые годы вот до чего дослужился...
- Эх ты, мочальная душа, - проговорил Гаврила. - Чего распространяешься, право!
- Как чего, Гаврила Андреич! Не побоев я боюсь, Гаврила Андреич. Накажи меня господин в стенах, да подай мне при людях приветствие, и всё я в числе человеков, а тут ведь от кого приходится...
- Ну, пошел вон, - нетерпеливо перебил его Гаврила.
Капитон отвернулся и поплелся вон.
- А положим, его бы не было, - крикнул ему вслед дворецкий, - ты-то сам согласен?
- Изъявляю, - возразил Капитон и удалился.
Красноречие не покидало его даже в крайних случаях.
Дворецкий несколько раз по комнате.
- Ну, позовите теперь Татьяну, - промолвил он наконец.
Через несколько мгновений Татьяна вошла чуть слышно и остановилась у порога.
мясо молоко собаки дом охраняют мыши котов ловят ой на оборот
Объяснение: