-- Сдают город, уезжайте, уезжайте, -- сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
-- Я вам дам по дворам бегать! -- крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что-то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
-- Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! -- закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
-- Решилась! Расея! -- крикнул он. -- Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась... -- Ферапонтов побежал на двор."
В знак протеста,он был крепким физически,привык к тяжелой работе,барыня приказала привезти его в город. В городе жизнь не удалась. От обиды он самовольно ушёл в деревню.