В своем стихотворении, Лермонтов обращается к древнему мифу о сиренах, которые заманивали красивых мужчин на глубину морскую. Но придает ему другую форму, показывая тем самым иные последствия действий русалок. Русалка никогда не получит его любви, ей не познать его истинных чувств. Она просто погубила его, а сама впала в глубокую тоску. Таковы бывают и реальные отношения возлюбленных, потому что чувства должны быть взаимными. Нельзя силой заставить полюбить человека. Если нарушить правила любви, то оба любящих сердца придут к трагическому концу.
Русалка плавает в ночи, стараясь доплеснуть морскую пену до самой луны. При этом она поет песню о своем «морском» доме, как там гуляют стада златых рыбок и возвышаются хрустальные города. Морские обитательницы любят расчесывать волосы покоящегося здесь витязя, целовать и любоваться им. Однако он хладен и нем. От того, что прекрасного витязя не оживить, что все их старания тщетны, русалка впадает в непонятную тоску. Сам князь и виновен, влюбился в морскую красавицу, которая не может без воды.Русалка тоскует, грустит от неразделенной любви.
ВАСКОВ — герой повести Б.Л.Васильева «А зори здесь тихие…» (1969). Свобода от тенденциозности и излишней патетики, подлинность и правда в изображении простого рядового Великой Отечественной отличают психологическую военную прозу 70-х годов (Б.Васильев, В.Быков, В.Кондратьев). Мужицкий ум, мужицкую закваску подчеркивает автор в «хмуром старшине», коменданте разъезда Федоте В. «Твердая немногословность», «крестьянская неторопливость», особая «мужская основательность»»Шв. с тех пор, как «единственным в семье мужиком остался — и кормильцем, и поильцем, и добытчиком». «Стариком» и «пеньком замшелым, у которого в запасе двадцать слов, да и те из устава» за глаза называют тридцатидвухлетнего В. подчиненные ему девушки-зенитчицы. «Всю свою жизнь Федот Евгра-фович выполнял приказания. Выполнял буквально, быстро и с удовольствием. Он был передаточной шестерней огромного, заботливо отлаженного механизма». Натолкнувшись со своей «поисковой группой» из пяти «девчонок с трехлинейками в обнимку» на шестнадцать с головы до ног вооруженных фашистских головорезов, рвущихся через Синюхину гряду к Кировской железной дороге, к «каналу им. тов. Сталина», В. «растерянность скрывал. Думал, думал, ворочал тяжелыми мозгами, обсасывал все возможности» предстоящей смертельной встречи. Из своего военного опыта знал он, что «с немцем в хованки играть — почти как со смертью», что врага «бить надо. Бить, пока в логово не уползет», без жалости, без пощады. Понимая, как трудно женщине, всегда жизнь нарождающей, убивать, учил, втолковывал: «Не люди это. Не люди, не человеки, не звери даже — фашисты. Вот и гляди соответственно». Опытный, находчивый, заботливый, В. не сумел уберечь от пуль ни строгую Осянину, ни озорную Женьку, погибли Лиза Бричкина, Галка Четвертак, Соня Гурвич. И эти смерти «черным ужасом» обожгли сердце В. Ярость, которая прежде вела В., вызрела в «холодную и расчетливую ненависть»: он ощущал, что «именно за его спиной вся Россия сошлась». Он «рычал и плакал», «обессилев вконец», добивая фашистов. Кровавой сути войны, трагически противоестественной для человека, «совестью своей мужской и командирской» противостоит старшина В.