Дивная книга о молодости и счастье. О празднике, охватившем огромный далёкий северный край: в некий порт Талый пришёл корабль, под завязку забитый апельсинами! И округа в радиусе 100 км приходит в движение: все транспортные средства, включая собачьи упряжки, мчатся в Талый, обгоняя друг друга, и в этом соревновании нет ни грамма злобы, страха не успеть, — нет, это общий праздник во славу апельсинов. Люди заезжают за друзьями и девушками и находят только записки: "Мы уехали за апельсинами". И вместе с апельсинами в этот ледяной край, который находится одновременно на Дальнем Востоке и Крайнем Севере, приходит весна. Апельсины — как солнце, их, может быть, даже можно вкручивать вместо лампочек.
Повествование ведётся от лица разных героев, и в фокус попадает множество лиц и судеб, и главное, что объединяет тут всех, — молодость и вера в жизнь. Есть в этом во всём и легкая тайная горчинка: в глубине души понимаешь, что этот мир обречён на скорое увядание, на гибель: нельзя всю жизнь жить в палатке, раз в несколько лет есть апельсины и считать, что жизнь прекрасна. Это хорошо в юности, а потом? Потом непременно захочется, чтобы, например, твои дети росли в тепле. А другим захочется выпить чего-то, кроме вечного почему-то "Чечено-ингушского" коньяка. А третьим захочется почаще видеть солнце. В общем, не вечным будет этот чудный энтузиазм комсомольской стройки. Не случайно тут только один персонаж, которому явно больше тридцати, — всеобщая любимица и общая "мама" Эсфирь Наумовна, которая, напившись (да, попивает, и у неё есть на то причины), начинает принимать пол своей столовой за палубу корабля, на котором когда-то ходила буфетчицей.
Но всё же главное: тут много каких-то милых искорок человеческой доброты, много остроумного обаяния в языке, много чудесных деталей и языковых оборотов вроде "и мы сошли на берег в город Петров, наш очередной Марсель". Тут люди дерутся, а потом, как истинные мушкетёры, проявив уважение к мужеству противника, идут вместе выпивать. Тут прибывших из Богом забытой самой далёкой точки объятого апельсиновой лихорадкой края пропускают без очереди. Тут встречаются персонажи вроде "галантного бича Костюковского". И вся книга пахнет снегом и апельсинами.
1)барыня- жадная женщина которая думает только о себе.-прототип император из сказки соловей 2)гирасим-хороший, трудолюбивый человек который может поднять быка, но к сожилению от рождения он глух и нем.-незнаю прототипа. 3)гаврила-дворецкий который во всём слушает барыню.данило из конька-горбунка. 4)капитон-пьяница нраволюбив и трудиться не хочет.-пьяница 5)татьяна спокойная и послушная девушка которая со всеми осторожна и боится барыни.сложно но если можно из фильма зита и гита зиту как прототип. 6)степан-врун который боится что кто нибудь раскроет его лож.-гаврило 7)муму-послушная собачка любит своего хозяина.-собака
«Апельсины из Марокко» Василий Аксенов
Дивная книга о молодости и счастье. О празднике, охватившем огромный далёкий северный край: в некий порт Талый пришёл корабль, под завязку забитый апельсинами! И округа в радиусе 100 км приходит в движение: все транспортные средства, включая собачьи упряжки, мчатся в Талый, обгоняя друг друга, и в этом соревновании нет ни грамма злобы, страха не успеть, — нет, это общий праздник во славу апельсинов. Люди заезжают за друзьями и девушками и находят только записки: "Мы уехали за апельсинами". И вместе с апельсинами в этот ледяной край, который находится одновременно на Дальнем Востоке и Крайнем Севере, приходит весна. Апельсины — как солнце, их, может быть, даже можно вкручивать вместо лампочек.
Повествование ведётся от лица разных героев, и в фокус попадает множество лиц и судеб, и главное, что объединяет тут всех, — молодость и вера в жизнь. Есть в этом во всём и легкая тайная горчинка: в глубине души понимаешь, что этот мир обречён на скорое увядание, на гибель: нельзя всю жизнь жить в палатке, раз в несколько лет есть апельсины и считать, что жизнь прекрасна. Это хорошо в юности, а потом? Потом непременно захочется, чтобы, например, твои дети росли в тепле. А другим захочется выпить чего-то, кроме вечного почему-то "Чечено-ингушского" коньяка. А третьим захочется почаще видеть солнце. В общем, не вечным будет этот чудный энтузиазм комсомольской стройки. Не случайно тут только один персонаж, которому явно больше тридцати, — всеобщая любимица и общая "мама" Эсфирь Наумовна, которая, напившись (да, попивает, и у неё есть на то причины), начинает принимать пол своей столовой за палубу корабля, на котором когда-то ходила буфетчицей.
Но всё же главное: тут много каких-то милых искорок человеческой доброты, много остроумного обаяния в языке, много чудесных деталей и языковых оборотов вроде "и мы сошли на берег в город Петров, наш очередной Марсель". Тут люди дерутся, а потом, как истинные мушкетёры, проявив уважение к мужеству противника, идут вместе выпивать. Тут прибывших из Богом забытой самой далёкой точки объятого апельсиновой лихорадкой края пропускают без очереди. Тут встречаются персонажи вроде "галантного бича Костюковского". И вся книга пахнет снегом и апельсинами.