Баргамот (Иван Акиндиныч Бергамотов) — в своей официальной части именовавшийся «городовой бляхой № 20», а в неофициальной попросту «Баргамот». Б. живет в Орле на Пушкарной улице, где жил и Л. Андреев. «По своей внешности «Баргамот», скорее, напоминал мастодонта или вообще одного из тех милых, но погибших созданий, которые за недостатком помещения давно уже покинули землю, заполненную мозгляками-людишками. Высокий, толстый, сильный, громогласный Баргамот составлял на полицейском горизонте видную фигуру и давно, конечно, достиг бы известных степеней, если бы душа его, сдавленная стенами, не была погружена в богатырский сон».
И вот этому герою, которого люди «с возвышенными требованиями» назвали бы «куском мяса», «дубиной», предстояло пережить неожиданное перерождение, воскресение души, возможное лишь в жанре избранного писателем пасхального рассказа. Виновником его был пьяница, «скандалист первый на всей окраине», Гараська, известный к тому же непристойной руганью и «злоязычием», за что не раз был бит приказчиками. Вот и сейчас у Б. при виде набравшегося с утра светлого Христова Воскресения Гараськи «чесались руки, но сознание того, что в такой великий день как будто неудобно пускать их в ход, сдерживало его». В Гараське совмещались «удивительным образом самоуверенность и даже дерзость с кротостью». Он задает городовому наивный вопрос: «Христос, значит, воскрес?» В., держащий Гараську за «засаленный ворот» и «заинтригованный странными вопросами», отпускает руку, и Гараська падает, «не успев показать Баргамоту предмета, только что вынутого им из кармана», падает «лицом на землю» и воет «как бабы воют по покойнике». Растерянный городовой понимает, что упавший человек хотел вытащить из кармана пасхальное яйцо и похристосоваться с ним. И происходит чудо: Б., хотевший отвести Гараську в участок, зовет его к себе домой разговляться. Жена городничего, Марья, обращается, как выясняется впоследствии, впервые в его жизни, к Гараське по имени и отчеству — Герасим Андреич: «Из груди его вырывается снова тот самый жалобный и грубый вой...» Так коротко показано воскресение еще одной вечной человеческой души — Гараськи.
Анна Павловна была хозяйкой самого модного в Петербурге великосветского салона, посещать который считалось среди петербургской знати хорошим тоном. Кроме того, Шерер являлась фрейлиной и приближенной императрицы Марии Федоровны.Начнем с того, что Анна Павловна создавала ложное представление о себе в глазах других людей: «Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой». Всем окружающим Шерер казалась преисполненной «оживления и порывов». Смысл жизни Анны Павловны заключался в успешном существовании ее салона. «Верчение этой машины» было для нее и работой, и любимым занятием, и целью существования. Она обладала всеми необходимыми качествами, чтобы быть успешной хозяйкой самого модного светского салона Петербурга. Шерер была ловка, тактична, мила, обладала поверхностным, но быстрым умом, светским чувством юмора и т. д. Главной чертой Анны Павловны является, на мой взгляд, неискренность и лицемерие. Никаких искренних привязанностей или собственных мыслей эта женщина не имеет. Ее благосклонность определяется сиюминутной модой. Ее чувства поверхностны. Шерер цинична. Людей она рассматривает как очередное интересное «блюдо» для гостей своего салона. И патриотичность Анны Павловны, как и ее гостей, наиграна.