Во время Аустерлицкого сражения Андрей Болконский полностью прозревает. Ему удается совершить небольшой подвиг. Во время отступления князь хватает знамя и своим примером побуждает рядом стоящих броситься в атаку. Интересно, что знамя он не высоко несет над собой, а волочит его за древко, кричит «Ребята, вперед! » «детски пронзительно» . Далее его ранили. «Как бы со всего размаха крепкою палкой кто-то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову» Автор специально принижает князя Андрея — Болконский делает поступок для себя, забывая о других. Естественно, это уже не подвиг.
Только с ранением приходит к князю прозрение. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, — совсем не так ползут облака по этому высокому, бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец. Да! Все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!… »
Во время Аустерлицкого сражения Андрей Болконский полностью прозревает. Ему удается совершить небольшой подвиг. Во время отступления князь хватает знамя и своим примером побуждает рядом стоящих броситься в атаку. Интересно, что знамя он не высоко несет над собой, а волочит его за древко, кричит «Ребята, вперед! » «детски пронзительно» . Далее его ранили. «Как бы со всего размаха крепкою палкой кто-то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову» Автор специально принижает князя Андрея — Болконский делает поступок для себя, забывая о других. Естественно, это уже не подвиг.
Только с ранением приходит к князю прозрение. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, — совсем не так ползут облака по этому высокому, бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец. Да! Все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!… »
знали ли вы, что знаменитый поэт был ещё и не плохим художником. нередкая, работая над текстом, Пушкин изображал на полях рукописей своих героев или современников.