Любовь. Чувство заставляющее совершать невероятные поступки, причем невероятные и для того человека который их совершает, и для того, кто наблюдает за ним. Каждая история любви уникальна и интересна, таких историй тысячи, миллионы и миллиарды, если не больше.…Посмотрим, на что толкнула любовь людей на этот раз.
В одном местечке, неподалеку друг от друга жили два приятеля: Кирилла Петрович Троекуров и Андрей Гаврилович Дубровский. «Сей Дубровский, отставной поручик гвардии, был ему ближайшим соседом. Троекуров, надменный в сношениях с людьми самого высшего звания, уважал Дубровского, несмотря на его смиренное состояние. Судьбы их были немного похожи: оба женились по любви, оба скоро овдавели, и у обоих оставалось по ребенку »-так пишет автор о дружбе двух помещиков. Но один случай все расстроил и переменил, Дубровский и Троекуров поссорились, и Кирилла Петрович из мести, через суд отобрал у Андрея Гавриловича поместье. После того как Дубровский узнал о решении суда его здоровье резко ухудшилось.
Но главными героями романа являются Маша Троекурова и Владимир Дубровский.
Автор рассказывает о Владимире так: «Владимир Дубровский воспитывался в Кадетском корпусе и выпущен был корнетом в гвардию. Будучи расточителен и честолюбив, он позволял себе роскошные прихоти, не заботился о будущем и предвидя рано или поздно богатую невесту.»Узнав о болезни отца, Владимир приехал в родные места, но вскоре Дубровский старший скончался, а его сын поняв, что поместье ему не достанется ,сжег его, подался в разбойники, его главной целью стала- месть Троекурову.
Маша Троекурова рано потеряла мать, Кирилла Петрович был человеком избалованным, вспыльчивым. Пушкин говорит об отношение Троекурова к своей дочери так: «
Хоть он и любил дочь до безумия, но обходился с нею со свойственным ему своенравием, то стараясь угождать ее прихотям, то пугая ее суровым, а иногда и жестоким обращением. Уверенный в ее привязанности, никогда не мог добиться ее доверительности».
И к семнадцати годам Маша стала скрытной, чуткой и мечтательной девушкой, увлеченной французскими романами.
Когда в доме появился молодой француз, Мария не обратила на него никакого внимания, «Она была воспитана в аристократических предрассудках, учитель был для нее род слуги или мастерового, а слуга и мастеровой не казался ей мужчиною.»
У Троекурова было странное увеселение: он запирал какого-нибудь новичка в комнате с голодным медведем. Узник мог находиться в относительной безопасности, только втиснутым в угол комнаты, и приходилось ему там стоять несколько часов. Однажды Кирилла Петрович решил так «пошутить» над Дефоржом, и будто бы нечаянно толкнул его комнату, увидев бросившегося на него зверя, учитель не растерялся и выстрелил в медведя. Этот случай полностью изменил мнение Маши о Дефорже, они стали больше общаться, у Марии были неплохие музыкальные и учитель вызвался заниматься с ней музыкой. Маша сама и не поняла, когда успела влюбиться в учителя, но она не была уверена в чувствах Дефоржа.
три недели с момента начала их общения и вот он назначил ей встречу в саду, Мария решилась идти на свидание, но не знала как отреагировать на признание которое она услышит. Каково же было ее удивление, когда кроме этого самого признания в любви, она узнала, что Дефорж не кто иной как Дубровский! Владимир скрылся., но перед этим Маша пообещала ему, что если ей потребуется она обязательно обратится к нему. И эта потребовалась: отец нашел Маше жениха, старого князя Верейского, она не хотела выходить за него замуж, но её никто и не спрашивал. В этот день Владимир написал ей письмо, прося в нем о встрече. Он был в курсе того, что происходит, и попросил Машу потянуть время, а если она снова решиться прибегнуть к нему, она должна положить кольцо которое он ей дал в дупло старого дуба.
Вскоре Маша поняла, что свадьба с князем неотвратима, она решила прибегнуть к Дубровскому, но т. к. она была под домашним арестом, ей пришлось попросить младшего брата положить кольцо в дупло дуба. Саша всё сделал как просила сестра, и хотел было возвращаться, но вдруг он увидел рыжего мальчишку, который хотел взять кольцо. Завязалась драка, их застукал садовник, стали разбираться, в конце концов рыжего отпустили, и он, что есть духу побежал отдавать кольцо Дубровскому.
Был прекрасный июльский день, один из тех дней, которые случаются только тогда, когда погода установилась надолго. С самого раннего утра небо ясно; утренняя заря не пылает пожаром: она разливается кротким румянцем. Солнце - не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное - мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится в лиловый ее туман. Верхний, тонкий край растянутого облачка засверкает змейками; блеск их подобен блеску кованого серебра... Но вот опять хлынули играющие лучи, - и весело и величаво, словно взлетая, поднимается могучее светило. Около полудня обыкновенно появляется множество круглых высоких облаков, золотисто-серых, с нежными белыми краями. Подобно островам, разбросанным по бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукавами ровной синевы, они почти не трогаются с места; далее, к небосклону, они сдвигаются, теснятся, синевы между ними уже не видать; но сами они так же лазурны, как небо: они все насквозь проникнуты светом и теплотой. Цвет небосклона, легкий, бледно-лиловый, не изменяется во весь день и кругом одинаков; нигде не темнеет, не густеет гроза; разве кое-где протянутся сверху вниз голубоватые полосы: то сеется едва заметный дождь. К вечеру эти облака исчезают; последние из них, черноватые и неопределенные, как дым, ложатся розовыми клубами напротив заходящего солнца; на месте, где оно закатилось так же спокойно, как спокойно взошло на небо, алое сиянье стоит недолгое время над потемневшей землей, и, тихо мигая, как бережно несомая свечка, затеплится на нем вечерняя звезда. В такие дни краски все смягчены; светлы, но не ярки; на всем лежит печать какой-то трогательной кротости. В такие дни жар бывает иногда весьма силен, иногда даже "парит" по скатам полей; но ветер разгоняет, раздвигает накопившийся зной, и вихри-круговороты - несомненный признак постоянной погоды - высокими белыми столбами гуляют по дорогам через пашню. В сухом и чистом воздухе пахнет полынью, сжатой рожью, гречихой; даже за час до ночи вы не чувствуете сырости. Подобной погоды желает земледелец для уборки хлеба...
В такой точно день охотился я однажды за тетеревами в Чернском уезде, Тульской губернии. Я нашел и настрелял довольно много дичи; наполненный ягдташ немилосердно резал мне плечо; но уже вечерняя заря погасала, и в воздухе, еще светлом, хотя не озаренном более лучами закатившегося солнца, начинали густеть и разливаться холодные тени, когда я решился наконец вернуться к себе домой. Быстрыми шагами я длинную "площадь" кустов, взобрался на холм и, вместо ожиданной знакомой равнины с дубовым леском направо и низенькой белой церковью в отдалении, увидал совершенно другие, мне не известные места. У ног моих тянулась узкая долина; прямо, напротив, крутой стеной возвышался частый осинник. Я остановился в недоумении, оглянулся... "Эге! - подумал я, - да это я совсем не туда попал: я слишком забрал вправо", - и, сам дивясь своей ошибке, проворно спустился с холма. Меня тотчас охватила неприятная, неподвижная сырость, точно я вошел в погреб; густая высокая трава на дне долины, вся мокрая, белела ровной скатертью; ходить по ней было как-то жутко. Я поскорей выкарабкался на другую сторону и пошел, забирая влево, вдоль осинника. Летучие мыши уже носились над его заснувшими верхушками, таинственно кружась и дрожа на смутно-ясном небе; резво и прямо пролетел в вышине запоздалый ястребок, спеша в свое гнездо. "Вот как только я выйду на тог угол, - думал я про себя, - тут сейчас и будет дорога, а с версту крюку я дал!
Заморозили сердце Кая,когда в его глаза попали снежные стеклы(как то так)