БЕЖИН ЛУГ
Был прекрасный июльский день, один из тех дней, которые случаются только тогда, когда погода установилась надолго. С самого раннего утра небо ясно; утренняя заря не пылает пожаром: она разливается кротким румянцем. Солнце — не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное — мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится в лиловый ее туман. Верхний, тонкий край растянутого облачка засверкает змейками; блеск их подобен блеску кованого серебра... Но вот опять хлынули играющие лучи, — и весело и величаво, словно взлетая, поднимается могучее светило. Около полудня обыкновенно появляется множество круглых высоких облаков, золотисто-серых, с нежными белыми краями. Подобно островам, разбросанным по бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукавами ровной синевы, они почти не трогаются с места; далее, к небосклону, они сдвигаются, теснятся, синевы между ними уже не видать; но сами они так же лазурны, как небо: они все насквозь проникнуты светом и теплотой. Цвет небосклона, легкий, бледно-лиловый, не изменяется во весь день и кругом одинаков; нигде не темнеет, не густеет гроза; разве кое-где протянутся сверху вниз голубоватые полосы: то сеется едва заметный дождь. К вечеру эти облака исчезают; последние из них, черноватые и неопределенные, как дым, ложатся розовыми клубами напротив заходящего солнца; на месте, где оно закатилось так же спокойно, как спокойно взошло на небо, алое сиянье стоит недолгое время над потемневшей землей, и, тихо мигая, как бережно несомая свечка, затеплится на нем вечерняя звезда. В такие дни краски все смягчены; светлы, но не ярки; на всем лежит печать какой-то трогательной кротости. В такие дни жар бывает иногда весьма силен, иногда даже «парит» по скатам полей; но ветер разгоняет, раздвигает накопившийся зной, и вихри-круговороты — несомненный признак постоянной погоды — высокими белыми столбами гуляют по дорогам через пашню. В сухом и чистом воздухе пахнет полынью, сжатой рожью, гречихой; даже за час до ночи вы не чувствуете сырости. Подобной погоды желает земледелец для уборки хлеба...
Учась в университете, он был влюблен в девушку по имени Варенька. Однажды в масленицу на балу у губернатора он увидел ее отца – полковника Петра Владиславовича, который вызвал у него настоящее восхищение. Сам Иван Васильевич на балу танцевал только с Варенькой, а когда хозяйка вечера попросила полковника пройтись в мазурке с дочерью, он, вместе с другими гостями, восторженно наблюдал за ними.
После бала Иван Васильевич никак не мог уснуть, поэтому решил прогуляться по городу. Как-то так получилось, что он оказался около дома Варенькиного отца. Недалеко от дома он увидел толпу и подошел ближе, чтобы посмотреть, что там происходит. Оказалось, что это солдаты прогоняли сквозь строй дезертира. Наблюдал за всем происходящим отец Вареньки, который требовал, чтобы солдаты не жалели дезертира и с силой опускали палки на его спину. Когда полковник увидел Ивана Васильевича, то не показал, что они знакомы.
Это событие никак не могло выйти из головы рассказчика. Он долго думал над тем, как относиться к тому, что он увидел. И именно это повлияло не только на то, что он не смог поступить на службу, но и на его чувства к Вареньке, так как, видя ее, он сразу же вспоминал и сцену увиденного им наказания.