Опытный читатель заметит, что в балладе Жуковского «Светлана» в огромной степени выражен мотив романтического двоемирия. Даже само название баллады несет в себе лучезарный поток света. С первых страниц автор погружает нас в волшебный и таинственный мир святочных гаданий. Но непринужденная легкость ворожбы сменяется грустной картиной – Жуковский описывает печаль прекрасной Светланы, которая потеряла веру в гадания, так как одинока и никак не может встретить своего любимого мужчину. После описания этой сцены, автор переходит к настоящему накал эмоций через прием мотива сна, как инструмента связи с потусторонним миром. Во сне Светлана видит своего возлюбленного, но тот оказывается мертвецом. Мертвый жених заманивает Светлану в лесную чащу и затем оставляет ее. Испуганная девушка видит избушку и решается войти в нее. Открыв дверь, Светлана увидела перед собой гроб, уготовленный для нее. Из темной пучины страшного сна девушку вырвала молитва. Но сон в балладе выступает не в роли предвестника несчастий, а просто отражает подсознательные страхи Светланы. Вместе с пробуждением девушки, тьма исчезает, а утром она встречает свою судьбу.
«Жизнь вообще, в самых мелких и самых крупных своих явлениях, кажется мне проявлением общего великого закона, главные основные черты которого добро и счастье. А если нет счастья? Ну, что ж, исключение не опровергает правила. Нет своего - есть чужое, а все-таки закон жизни есть стремление к счастью и его осуществлению. Только это я и пытался сказать своим парадоксом».
Эти слова были написаны в один из самых трагических моментов в жизни писателя, когда он узнал о смерти своей маленькой дочери Лели. Но он считает, что надо не сдаваться в жизни
