Решив посвятить свою жизнь музыке, он несколько лет занимается теорией композиции. Занятия эти были прерваны им внезапно: Пастернак решает всерьез заняться философией, поступив на историко-филологический факультет Московского университета. С целью совершенствования в науке он едет в 1912 г. в Германию, где в течение семестра занимается в Марбургском университете. Столь же внезапно пришло решение оставить философию, несмотря на явные успехи в этой области.
Сильнее всего оказалось давнее увлечение поэзией, которая и стала для него делом всей жизни. В 1914 г. вышла первая книга его стихов «Близнец в тучах». Пастернак впоследствии признавался, что «часто жалел» о выпуске этой «незрелой книжки». И о второй своей книге «Поверх барьеров» (1917) он будет отзываться позже весьма резко. Книгой, по-настоящему открывшей поэта читателю, стала «Сестра моя — жизнь» (1922), в подзаголовке которой стояло — «Лето 1917 года». Именно тогда жившее в поэте ощущение первородности природы впервые совпало с ощущением того, что происходящий в жизни страны и ее народа переворот может быть осмыслен и оценен лишь в категориях столь же масштабных. Как было отмечено Пастернаком, в это время «заразительная всеобщность... подъема стирала границу между человеком и природой».
Вскоре после революции страну покинули родители и сестра поэта. Пастернак остался в России. В 1922 г. он выехал в Германию, пробыл там около года. Эмиграции он сторонился, предпочитая встречаться с теми из писателей, которые собирались вернуться в Россию. Берлин, где жили тогда многие из русских эмигрантов, он в одном из писем назвал «ненужным мне», «бескачественным и сверхколичественным городом».
Если бы каждый человек занимался своим делом, Земля вертелась быстрее.
Видала я котов без улыбок, но улыбку без кота…
Ну, разве можно серьёзно относиться к книжке без картинок?!
Сначала казнь! Потом приговор!
Счастье может обмануть когда-нибудь!
Встретить бы кого-нибудь разумного для разнообразия!
Да здравствуют неименины!
Ты всегда можешь взять больше, чем ничего.
Но чтобы совершить невозможное, нужно лишь уверовать, что вы на это Открою тебе секрет: безумцы всех умней.
Во сне не случится плохого, но если испугаешься, можно ведь и проснуться — от лёгкого щипка.
Если б нормы предписывали вплетать в волосы живую селёдку, соблюдала бы ты их?
Ты прекрасна. Не хватает лишь улыбки.
Я старше и монарше!
Мы с тобой не пара, пойми. Дело не в запорах, конечно.
Все чудливей и странноватей.
Собаки легковерны, как дети.
Вижу кто-то из встречных был неприветлив и когтист.
Рану нужно обеззаразить методом чеширской медицины, иначе восплание и гнойный абсцесс.
Чем командовать, лучше проснуться бы.
Что общего у ворона и письменного стола?
Разговоры о кровопролитии за столом портят мне аппетит.
Ты думал только о собственном труснявый и гадлый сверхноблохнущий брюхослизлый злыдный обшорст, подлый мурк пахлорыбный!
Нынче все ездят по железной дороге, но шляпные перевозки куда надежней и приятней.
В тот раз была намного твёрже, гораздо булатнее. Нет уж той булатности.
Кого ты когда ты с хомячка ростом?
Миленькая, здесь в почёте обладатели таких больших голов. Тотчас принимайтесь шить. Не хватит одежды, снимите шторы, но оденьте её!
Что за немыслимая у вас голова! Мне бы её околпачить!
Как ему творить, если он в цепях?
То на тебя сверху вниз любуюсь, то наоборот.
Больше булатности!
Как-то однажды корешок зла попал ей в голову и пустил в корни.
Вельможи, влачащие жалкую жизнь рабов, долой кровавую ведьму!
Не нужно от подданых любви, лишь страх.
Тому, кто в своём уме, я снился бы вряд ли.
И не было на свете силы остановить его воображение.
В добрый дальний, Алиса, быть может, увижу в следующей жизни.
— Алиса! Ты поогромнела?— Нет! Она понормальнела!— Это невозможно!
— Возможно, если поверишь.
— Что он делает?
— Джига-дрыгает.
— Ты могла бы остаться здесь…
— Чудная идея, хоть и абсолютно сумасшедшая.
— Шляпник, что же общего у ворона и письменного столика?
— Ни малейшего понятия.
— Что случилось?
— Упала в нору и голову ушибла.
— О чём ты только думаешь?
— О том, каково уметь летать.
— Прости, что это было?
— Что было что?
— Отчего вы не сразите Бармаглота сами, разве вам не под силу?
— Ах, что ты, причинять вред живому существу?!
— Если прячете её, голов лишитесь!
— Уже без головы!
— Как тебя понимать?
— Понимать меня необязательно. Обязательно любить и кормить вовремя.