Чацкий – чужой среди своих. Именно поэтому он становиться в глазах общества, в котором вырос, сумасшедшим. Заграничные либеральные идеи начисто вытеснили из него предрассудки московского общества. Он оказался абсолютно одиноким среди своих соотечественников. Чацкий - участник двух сюжетных линий, двух конфликтов. Во-первых, это любовный треугольник Чацкий – Софья – Молчалин. Во-вторых, это противостояние Чацкого и фамусовского общества. Грибоедов писал, что в его пьесе «двадцать пять глупцов на одного здравомыслящего человека». Но ум Чацкого в фамусовском обществе не просто бесполезен, он является бесспорным недостатком. «Да этакий ли ум семейство осчастливит?» - говорит Софья о Чацком. Чацкий один смотрит на московскую жизнь здраво. Все герои комедии довольны своим положением, а Чацкий может его критиковать. Тем самым он разрушает основу существования фамусовского общества. Главный герой высмеивает любовь Софьи к Молчалину. Поэтому-то у неё и срывается с языка фраза: «Он не в своем уме». И пусть Софья сказала это случайно, она рада, что собеседник понял её в прямом, а не в переносном смысле: Готов он верить! А, Чацкий! Любите вы всех в шуты рядить, Угодно ль на себя примерить? Прототипом Чацкого стал декабрист Чаадаев. Явное созвучие в фамилиях еще раз подчеркивает замысел автора: показать вольнолюбивого, целеустремленного и возродить Россию, утонувшую в лести и предрассудках, человека. Чацкий всеми силами пытается открыть глаза фамусовскому обществу и убеждениями, и высмеиванием. Но стена между такими как Чацкий И Фамусов не поддается разрушению, поэтому не понятно: Чацкий ли отвергает общество или общество Чацкого? Все зависит от личной точки зрения. Фамусовское общество считает себя абсолютным победителем, а чАцкий удаляется не с торжеством, не с видом побежденного, а свидом человека, который разочаровался в самом дорогом: Вон из Москвы! Сюда я больше не ездок… Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету, Где оскорбленному есть чувству уголок… И Чацкий действительно должен был бежать, потому что такая жизнь как у Фамусова и его знакомых губительно, паразитически действует на сознание человека. Чацкий осознал, что в такой атмосфере можно задохнуться: Вы правы: из огня тот выйдет невредим, Кто с вами день пробыть успеет, Подышит воздухом одним, И в нем рассудок уцелеет. Чацкий стал предшественником романтических героев: ищущих свободу, отвегнутых (или отвергающих?) общество. И как ни различны Печорин у Лермонтова и князь Андрей у Л. Толстого – они все так же, как и Чацкий страдают от нехватки правды и невозможности найти свободную истину.
в не меньшей степени, чем Грэй, Ассоль внушает веру в успех, несет горение удачи. В душе Грэя уживались два человека. И в душе Ассоль жили две Ассоль, «перемешанных в замечательной прекрасной неправильности». Одна была дочь матроса, ремесленника, умевшая мастерить игрушки, прилежно шить, стряпать, мыть полы. Другая, та, которую Грин называл живым стихотворением «со всеми чудесами его созвучий и образов», сама была воплощением поэзии. Трепеща и волнуясь, жила Ассоль в ожидании чуда. И в этой взаимности теней и света, в этой прекрасной неправильности была, как и у Грэя, своя правильность, было присущее им обоим высокое искусство преображать мир, вдохновенно совершать множество удивительных открытий «эфирно-тонких», «невыразимых», «но важных, как чистота и тепло». Все, что видела Ассоль вокруг себя, все, чем жила, становилось «кружевом тайн в образе повседневности». Самый звук ее имени, столь же странный и непривычный для слуха, как нежное имя Суок в «Трех Толстяках», предвещал встречу с существом, не похожим на других. Эглю, например, нравится, что имя это так странно, так однотонно, музыкально, как свист стрелы или шум морской раковины. «Что бы я стал делать,— задумчиво говорит он Ассоль,— называйся ты одним из тех благозвучных, но нестерпимо привычных имен, которые чужды Прекрасной Неизвестности? Тем более я не желаю знать, кто ты, кто твои родители и как ты живешь. К чему нарушать очарование?»
Чацкий - участник двух сюжетных линий, двух конфликтов. Во-первых, это любовный треугольник Чацкий – Софья – Молчалин. Во-вторых, это противостояние Чацкого и фамусовского общества.
Грибоедов писал, что в его пьесе «двадцать пять глупцов на одного здравомыслящего человека». Но ум Чацкого в фамусовском обществе не просто бесполезен, он является бесспорным недостатком. «Да этакий ли ум семейство осчастливит?» - говорит Софья о Чацком.
Чацкий один смотрит на московскую жизнь здраво. Все герои комедии довольны своим положением, а Чацкий может его критиковать. Тем самым он разрушает основу существования фамусовского общества. Главный герой высмеивает любовь Софьи к Молчалину. Поэтому-то у неё и срывается с языка фраза: «Он не в своем уме». И пусть Софья сказала это случайно, она рада, что собеседник понял её в прямом, а не в переносном смысле:
Готов он верить!
А, Чацкий! Любите вы всех в шуты рядить,
Угодно ль на себя примерить?
Прототипом Чацкого стал декабрист Чаадаев. Явное созвучие в фамилиях еще раз подчеркивает замысел автора: показать вольнолюбивого, целеустремленного и возродить Россию, утонувшую в лести и предрассудках, человека. Чацкий всеми силами пытается открыть глаза фамусовскому обществу и убеждениями, и высмеиванием. Но стена между такими как Чацкий И Фамусов не поддается разрушению, поэтому не понятно: Чацкий ли отвергает общество или общество Чацкого? Все зависит от личной точки зрения. Фамусовское общество считает себя абсолютным победителем, а чАцкий удаляется не с торжеством, не с видом побежденного, а свидом человека, который разочаровался в самом дорогом:
Вон из Москвы! Сюда я больше не ездок…
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок…
И Чацкий действительно должен был бежать, потому что такая жизнь как у Фамусова и его знакомых губительно, паразитически действует на сознание человека. Чацкий осознал, что в такой атмосфере можно задохнуться:
Вы правы: из огня тот выйдет невредим,
Кто с вами день пробыть успеет,
Подышит воздухом одним,
И в нем рассудок уцелеет.
Чацкий стал предшественником романтических героев: ищущих свободу, отвегнутых (или отвергающих?) общество. И как ни различны Печорин у Лермонтова и князь Андрей у Л. Толстого – они все так же, как и Чацкий страдают от нехватки правды и невозможности найти свободную истину.