Я достала деньги из кармана и пересчитала. Один доллар восемьдесят семь центов, это всё, что было у меня. За каждую из этих монеток приходилось торговаться с бакалейщиком, зеленщиком, мясником так, что даже уши горели от безмолвного неодобрения, которое вызывала подобная бережливость. Я пересчитала три раза, но от этого ничего не изменилось. А завтра Рождество!
От безысходности я хлопнулась на старенькую кушетку и громко заплакала.
Вскоре одумавшись, я перестала плакать, пройдя пуховкой по щекам. Завтра Рождество, а у меня только один доллар восемьдесят семь центов на подарок Джиму! Долгие месяцы я выгадывала буквально каждый цент, и вот всё, чего достигла. Расходы оказались больше, чем я рассчитывала. Только доллар восемьдесят семь центов на подарок Джиму! Моему Джиму! Сколько радостных часов, проводя в раздумьях, придумывала, чтобы такое ему подарить к Рождеству, что-нибудь совсем особенное, редкостное, драгоценное, хоть чуть-чуть достойное высокой чести принадлежать Джиму. Я отскочила от окна и бросилась к зеркалу. Мои глаза сверкали, но с лица за двадцать секунд сбежали краски. Быстрым движением, вытащив шпильки, я распустила волосы и решилась на страшный поступок – идти в парикмахерскую, чтобы обрезать волосы. Уже спустя два часа, я бегала по магазинам в поисках подарка для Джима, и найдя его, выложила всё, что у меня накопилось. Платиновая цепочка для карманных часов, простого и строгого рисунка – она должна принадлежать Джиму. Она была такая же, как сам Джим. Скромность и достоинство – эти качества отличали обоих. Мне пришлось уплатить двадцать один доллар в кассу. Для меня это были большие деньги, но для любимого мне было ничего не жалко. Когда я пришла домой, я долго не могла найти себе места, переживая как отреагирует на содеянное Джим. Я думала, что он меня разлюбит и выкинет за порог, как собаку, но оказалось иначе. Дверь отворилась, Джим вошёл и закрыл её за собой. У него было худое, озабоченное лицо. Он неподвижно замер у дверей. Его глаза остановились на мне с выражением, которого я не могла понять. Это не был ни гнев, ни удивление, ни упрёк, ни ужас – ни одного из тех чувств, которых можно было бы ожидать. Я соскочила со стола и бросилась к нему. Мы застыли в объятиях… Когда замешательство Джима , и он показал свой подарок, мне всё стало ясно. Прекрасные гребни, о которых я мечтала, теперь оказались непригодными, так же как и цепочка. Ведь Джим продал свои часы, чтобы украсить мои волосы, и всё же мы были счастливы накануне Рождества, нашей любовью.
Начиная анализ стихотворения а. фета «музе», следует в первую очередь обратить внимание на время его написания. в 1882 году поэту было уже шестьдесят лет, свет увидели несколько сборников его произведений, позади осталась непростая с возвращением дворянства и фамилии шеншин. поэтому стихотворение «музе» скорее философское, чем лирическое, на первый план выходят размышления автора о своём пути, а не просто любование жизнью. каждый поэт хотя бы в одном произведении задумывается о своём даре, пытается осознать его. в стихотворении «музе» фет тонко обозначает это незримое присутствие вдохновения: «пришла и села. счастлив и тревожен, ласкательный твой повторяю » муза не называется по имени во всём стихотворении, и это начало, два глагола без обозначения действующего лица, отражает неожиданность, эфемерность её появления. «счастлив и тревожен» — противопоставление двух таких разных эмоций показывает, как зыбко вдохновение, как трудно уметь им распорядиться. и всё же дар писать — великое благо, и автор подчёркивает это, называя музу «святыня», «в венце из звёзд», «богиня». можно сказать, что поэт равняет её с совестью, с верностью человека высшей правде. «и рабскому их буйству я в угоду твоих речей не осквернял» — резкое, хлёсткое высказывание автора своей категоричностью заставляет верить ему. после почти негодующего тона второго четверостишия поэт вновь возвращается к спокойному и благоговейному описанию музы. «заветная», «незримая», «нетленная», «задумчивой» — эпитеты третьего четверостишия рисуют читателю её божественное начало, снисходящее к человеку. но здесь угадывается и некоторая похвальба автора: после утверждений, что «заботливо хранил свободу», «непосвящённых не звал» и «в угоду не осквернял», он пишет: «всё та же ты, заветная святыня» то есть поэт, сохранив свой дар в чистоте, уверен, что он заслужил его. и это действительно так, ведь высшую правду, как и вдохновение, нельзя склонять в угоду низменным целям. стихотворение написано пятистопным ямбом, с чередованием женской и мужской рифмы. ударные окончания строф, как и инверсия, подчёркивают суть произведения: отрицание автором самой возможности вдохновением. а олицетворение музы и сравнение её с божеством заставляют и читателя почувствовать всё величие и вместе с тем бремя поэтического дара. сам же автор говорит о нём скромно: «и если дар мой пред тобой », допуская, что не мог в полной мере распорядиться им. но зато смог защитить музу, сохранить её первозданную чистоту, — и этим исполнил главное назначение поэта.
Глава, изображающая встречу чичикова с плюшкиным, резко отличается от других глав. когда чичиков приезжал к другим помещикам для покупки мертвых душ, все было однотипным — чичиков осматривал дом и поместье, покупал крестьян, обедал и уезжал. глава с плюшкиным прерывает эту разнообразную цепочку. только у одного жителя города, у плюшкина, показана его жизни, то есть перед нами не просто человек с застывшей душой, а мы видим, как он дошел до такого «плачевного» состояния. когда-то он был просто рачительным и бережливым хозяином. у него была семья — жена, сын и две дочери. он был образцом для соседей, которые приезжали к нему учиться вести хозяйство. но затем семья распалась. жена умерла. дочь убежала и обвенчалась с кавалерийским офицером, за что была проклята отцом. сын ушел в армию, младшая дочь умерла, дом полностью опустел. бережливость плюшкина превратилось в скупость, а одиночество ее увеличило. человеческие чувства слабеют под напором ужасной скупости. приезжавшие к плюшкину за товаром купцы вскоре бросили эту затею — купить что-либо стало у него невозможно, товар находился в ужасном состоянии. доход в хозяйстве собирался по-прежнему, все сваливалось в кладовую, чтобы превратиться там в гниль и труху. чичиков никак не решался начать с плюшкиным разговор о причине своего посещения. плюшкин приглашает его садиться, принимает довольно радушно, но , что кормить не будет. разговор ведется о крепостных и их высокой смертности в поместье плюшкина, что несказанно радует чичикова. в общем, вместе с беглыми, набирается двести с лишним «мертвых» душ. плюшкин рад такой удачной сделке, он пишет доверенность на совершение купчей, и сделка состоялась. чичиков возвращается в город в самом добром расположении духа. даже напевает, удивив этим селифана.
Я достала деньги из кармана и пересчитала. Один доллар восемьдесят семь центов, это всё, что было у меня. За каждую из этих монеток приходилось торговаться с бакалейщиком, зеленщиком, мясником так, что даже уши горели от безмолвного неодобрения, которое вызывала подобная бережливость. Я пересчитала три раза, но от этого ничего не изменилось. А завтра Рождество!
От безысходности я хлопнулась на старенькую кушетку и громко заплакала.
Вскоре одумавшись, я перестала плакать, пройдя пуховкой по щекам. Завтра Рождество, а у меня только один доллар восемьдесят семь центов на подарок Джиму! Долгие месяцы я выгадывала буквально каждый цент, и вот всё, чего достигла. Расходы оказались больше, чем я рассчитывала. Только доллар восемьдесят семь центов на подарок Джиму! Моему Джиму! Сколько радостных часов, проводя в раздумьях, придумывала, чтобы такое ему подарить к Рождеству, что-нибудь совсем особенное, редкостное, драгоценное, хоть чуть-чуть достойное высокой чести принадлежать Джиму. Я отскочила от окна и бросилась к зеркалу. Мои глаза сверкали, но с лица за двадцать секунд сбежали краски. Быстрым движением, вытащив шпильки, я распустила волосы и решилась на страшный поступок – идти в парикмахерскую, чтобы обрезать волосы. Уже спустя два часа, я бегала по магазинам в поисках подарка для Джима, и найдя его, выложила всё, что у меня накопилось. Платиновая цепочка для карманных часов, простого и строгого рисунка – она должна принадлежать Джиму. Она была такая же, как сам Джим. Скромность и достоинство – эти качества отличали обоих. Мне пришлось уплатить двадцать один доллар в кассу. Для меня это были большие деньги, но для любимого мне было ничего не жалко. Когда я пришла домой, я долго не могла найти себе места, переживая как отреагирует на содеянное Джим. Я думала, что он меня разлюбит и выкинет за порог, как собаку, но оказалось иначе. Дверь отворилась, Джим вошёл и закрыл её за собой. У него было худое, озабоченное лицо. Он неподвижно замер у дверей. Его глаза остановились на мне с выражением, которого я не могла понять. Это не был ни гнев, ни удивление, ни упрёк, ни ужас – ни одного из тех чувств, которых можно было бы ожидать. Я соскочила со стола и бросилась к нему. Мы застыли в объятиях… Когда замешательство Джима , и он показал свой подарок, мне всё стало ясно. Прекрасные гребни, о которых я мечтала, теперь оказались непригодными, так же как и цепочка. Ведь Джим продал свои часы, чтобы украсить мои волосы, и всё же мы были счастливы накануне Рождества, нашей любовью.
Объяснение: