Уже первая глава повести Л.Н.Толстого привлекла моё внимание. Мы привыкли к тому, что встречаемся с учителями только в школе. Если случайно мы сталкиваемся с ними на улице, то, конечно, здороваемся, но они все равно для нас остаются учителями.
А вот Карл Иванович, которому поручены учеба и воспитание Николеньки Иртеньева и его брата Володи, — домашний учитель, гувернер. Для меня это необычно и непривычно. Знаю, что бывают репетиторы, но это совсем другое: дополнительные занятия за отдельную плату. А вот так, чтобы жить в семье, отчасти заменять детям и няньку, и даже родителей – это совсем другое.
Карл Иванович – человек необычайной доброты. На него даже рассердиться невозможно: рассердишься, что не дал выспаться, точнее, понежиться в кровати – и тут же сам на себя досадуешь – как ты мог?
Как истинный немец, Карл Иванович умеет разделять личное и деловое. Как бы он ни любил вверенных его попечению детей, он зорко следит, чтобы те не были чересчур избалованными, следовали правилу «делу время – потехе час».
Он одинок, история его жизни ужасная и в чужих детях – весь смысл его теперешней жизни. Всю нерастраченную ласку и нежность он дарит им, и нежные детские сердца не могут горячо не откликаться на эти непосредственные проявления сердечных чувств.
Я бы очень хотел, чтобы меня по жизни вёл такой человек, как Карл Иванович – в чем-то несуразный, нелепый, но беззаветно влюбленный в науку и щедрый на доброту.
На следующее утро он даже совершил благородный и неожиданный поступок.Куры влезли на стол в саду и, толкая друг друга и переругиваясь, начали склевывать из тарелок гречневую кашу. Кот, дрожа от негодования, прокрался к курам и с коротким победным криком прыгнул на стол. Куры взлетели с отчаянным воплем. Они перевернули кувшин с молоком и бросились, теряя перья, удирать из сада. Впереди мчался, икая, голенастый петух-дурак, прозванный “Горлачом”. Кот несся за ним на трех лапах, а четвертой, передней лапой бил петуха по спине. От петуха летели пыль и пух. Внутри его от каждого удара что-то бухало и гудело, будто кот бил по резиновому мячу.После этого петух несколько минут лежал в припадке, закатив глаза, и тихо стонал. Его облили холодной водой, и он отошел. С тех пор куры опасались воровать. Увидев кота, они с писком и толкотней прятались под домом. Кот ходил по дому и саду, как хозяин и сторож. Он терся головой о наши ноги. Он требовал благодарности, оставляя на наших брюках клочья рыжей шерсти.
А вот Карл Иванович, которому поручены учеба и воспитание Николеньки Иртеньева и его брата Володи, — домашний учитель, гувернер. Для меня это необычно и непривычно. Знаю, что бывают репетиторы, но это совсем другое: дополнительные занятия за отдельную плату. А вот так, чтобы жить в семье, отчасти заменять детям и няньку, и даже родителей – это совсем другое.
Карл Иванович – человек необычайной доброты. На него даже рассердиться невозможно: рассердишься, что не дал выспаться, точнее, понежиться в кровати – и тут же сам на себя досадуешь – как ты мог?
Как истинный немец, Карл Иванович умеет разделять личное и деловое. Как бы он ни любил вверенных его попечению детей, он зорко следит, чтобы те не были чересчур избалованными, следовали правилу «делу время – потехе час».
Он одинок, история его жизни ужасная и в чужих детях – весь смысл его теперешней жизни. Всю нерастраченную ласку и нежность он дарит им, и нежные детские сердца не могут горячо не откликаться на эти непосредственные проявления сердечных чувств.
Я бы очень хотел, чтобы меня по жизни вёл такой человек, как Карл Иванович – в чем-то несуразный, нелепый, но беззаветно влюбленный в науку и щедрый на доброту.