Відмінник Юлько Ващук пихатий, егоїстичний, переконаний у своїй винятковості. Батьки намагаються дати йому добре, на їхню думку, виховання, яке полягає в прищепленні гарних манер та лицемірства. Хлопець має неабиякий хист до малювання, але цього мовби ніхто не помічає, батьки змушують його займатися музикою. Юлько звик до того, що всі зважають на його думку, він найкращий, найрозумніший учень класу. Тому перші життєві негаразди сильно „ламають“ хлопця. Особливо боляче вразив Юлька вчинок батька: виявилося, що написана ним книга — украдена робота іншого автора. Напевно, саме розчарування, відчай, розгубленість, відсутність теплих родинних відносин, сором за батьків вчинок спонукають Юлька до конфлікту із Славком Беркутою.
Если бы я оказался на необитаемом острове, то, конечно, поначалу бы мне пришлось последовательно испытать шок и нежелание верить в случившееся. Но к счастью, памятуя о произведениях Жан-Поля Сартра и Альбера Камю, будучи пропитанным духом экзистенциализма, я бы довольно быстро понял, насколько ничтожны мои текущие страдания, которые завершатся, не важно, рано или поздно, но одним и тем же образом - смертью. Так бы мне легко удалось смириться с тем, что я выброшен из жизни всего человечества, будучи на необитаемом острове. Если я умру здесь, на мокром песке под благоуханием ярких экзотических растений, держа в руках самодельную острогу для ловли рыбы, сделанную из сломанной ветки, то так тому и быть. Если на горизонте вдруг появится корабль, пускающий в бронзовое небо струю дыма, и меня заметят и более того, вернут на землю - то так тому и быть. Я специально говорю "вернут", а не " ", потому что не важно, где я буду находиться, как и когда я умру - тщета всего сущего, это абсурдное существование будет преследовать меня везде. От него невозможно скрыться. Это проклятие, которое было дано нам нашими родителями, перешедшее к ним ещё от их предков и передававшееся ещё с первого живого человека на земле. Поэтому я бы обустроил себе лежак из обломков корабля и мусора, после чего бы устроился бы под пальмой, попивал кокосовое молоко из мохнатого кокоса и смотрел бы в закат, ожидая наступления от существования - своей смерти, периодически, конечно, выходя на поиски еды и предаваясь плотским утехам с Пятницей.
