Открывается интродукцией «Буря». Разгневанный Зевс, глава богов, преследует полубога Прометея. Сквозь бурю, гром и молнии Прометей пробивается на землю с горящим факелом, похищенным на Олимпе. Он лепит из глины статуи мужчины и женщины и пытается оживить свои творения небесным огнем. Они начинают подавать признаки жизни и делают первые робкие и неуверенные шаги. Статуи оживают, но они лишены разума и чувства. Прометей, охваченный отцовской любовью, зовет их к себе, но они не реагируют. Вот как описывал это действие композитор, сочиняя музыку, в нотных эскизах: «1. Оба творения медленно идут по заднему плану сцены. 2. Прометей постепенно приходит в себя, его голова обращена к поляне. В восхищении и несказанной радости оттого, что так удался его план, он делает знак детям остановиться. 3. Они медленно поворачиваются, и Прометей, исполненный божественной, отеческой любви, делает им знак приблизиться, но, бесчувственные, они отвернулись к дереву, при-влекшему их внимание своими размерами. Прометей страшится утратить мужество, скорбь овладевает им. Он идет к творениям, берет их за руки и сам ведет по сцене. Он объясняет им, что они — его создания, что они должны быть благодарны ему и послушны, целует и ласкает их, они же, бесчувственные, лишь иногда совершенно безразлично покачивают головами и беспорядочно взмахивают руками».
Охватившая Прометея радость вскоре оборачивается смущением, недоумением и даже отчаянием: он видит, что движение творений — всего лишь слепое и механическое подражание, так как у них нет самого главного, чтобы стать людьми,— разума и чувства. Они не понимают Прометея. Опечаленный Прометей переходит от ласк и уговоров к угрозам, однако ожившие статуи остаются бес бесчувственными и неразумными. Прометеем овладевает отчаяние. Наконец, вознегодовав, титан намеревается даже уничтожить свои создания. Но творческая любовь берет верх. Прометей показывает, что в уме его родился новый план, и, поймав обоих, силой увлекает их за собой. Прометею пришла в голову мысль: привести неразумные творения на Парнас, где бог искусства Аполлон и его музы сделать их настоящими людьми. В завершающем первое действие грациозном менуэте, исполненном радости, света и надежды, воссоздана изысканность лексики галантного стиля XVIII века и в то же время уже предвосхищена образная сфера и дансантная пластика балетных адажио XIX в.
Никогда не сдаваться, не гнуться под тяжестью жизни, а, наоборот, бороться за свое место под солнцем.