Question

Составьте простой план этого отрывка. Верно
оформите.
Вечером, сурово затосковав, он велел отпереть большой дом. Когда дверь с
тяжелым рыданием раскрылась и пахнуло каким-то особенным, не зимним
холодком из гулких железных сеней, Слепцов взял из рук сторожа лампу с
жестяным рефлектором и вошел в дом один. Паркетные полы тревожно
затрещали под его шагами. Комната за комнатой заполнялись желтым светом;
мебель в саванах казалась незнакомой; вместо люстры висел с потолка не
звенящий мешок, — и громадная тень Слепцова, медленно вытягивая руку,
проплывала по стене, по серым квадратам занавешенных картин.
Войдя в комнату, где летом жил его сын, он поставил лампу на подоконник и
наполовину отвернул, ломая себе ногти, белые створчатые ставни, хотя все равно
за окном была уже ночь. В темно-синем стекле загорелось желтое пламя — чуть
коптящая лампа, — и скользнуло его большое, бородатое лицо.
Он сел у голого письменного стола, строго, исподлобья, оглядел бледные в
синеватых розах стены, узкий шкаф вроде конторского, с выдвижными ящиками
снизу доверху, диван и кресла в чехлах, — и вдруг, уронив голову на стол,
страстно и шумно затрясся, прижимая то губы, то мокрую щеку к холодному
пыльному дереву и цепляясь руками за крайние углы.
В столе он нашел тетради, расправилки, коробку из-под английских бисквитов с
крупным индийским коконом, стоившим три рубля. О нем сын вспоминал, когда
болел, жалел, что оставил, но утешал себя тем, что куколка в нем, вероятно,
мертвая. Нашел он и порванный сачок — кисейный мешок на складном обруче, и
от кисеи еще пахло летом, травяным зноем.
Потом, горбясь, всхлипывая всем корпусом, он принялся выдвигать один за
другим стеклянные ящики шкафа. При тусклом свете лампы шелком отливали
под стеклом ровные ряды бабочек. Тут, в этой комнате, вон на этом столе, сын
расправлял свою поимку, пробивал мохнатую спинку черной булавкой, втыкал
бабочку в пробковую щель меж раздвижных дощечек, распластывал, закреплял
полосами бумаги еще свежие, мягкие крылья. Теперь они давно высохли —
нежно поблескивают под стеклом хвостатые махаоны, небесно-лазурные
мотыльки, рыжие крупные бабочки в черных крапинках, с перламутровым
исподом, и сын произносил латынь их названий слегка картаво, с торжеством или
пренебрежением.