Объяснение:
Он родился в "зимней избе" на верхнем – высоком – конце Верколы. Веркола, как говорят некоторые, это верхний кол, который как будто бы поставили проплывавшие по Пинеге новгородцы. Вольные дети новгородской республики покоряли тёмную "чудь", оставляли на берегах рек поселения.
Так и зародилась Веркола. Верхний кол вбили, и от него пошла деревня. Большая – домов триста.
Фёдор Абрамов явился на свет 29 февраля 1920 года. Стоял високосный год. Трещал лёд на реке. Солнце повернуло на лето, но морозы не ослабевали.
Семья была бедная и большая. Вот что пишет о семье Абрамовых сестра писателя Мария Александровна:
"Родители мои крестьяне. Всю жизнь занимались крестьянским трудом: пахали землю, сеяли хлеб, заготовляли корм скоту. Отец Александр Степанович умер рано". Соседи говорили, что он был "смирный мужик".
Зато Степанида Павловна Заварзина, его жена, которую он взял с нижнего конца Верколы, была, наоборот, женщина строгая. На её руках после смерти мужа осталось пятеро детей, младшему, Феде, только годик исполнился. "Да, мама хлебнула горя", - вспоминает Мария Александровна Абрамова ждать было неоткуда… В избе у нас всегда зимой было холодно. Стены сырые. Мы спали с Федей и мамой на печи или на полатях. Неважно жили, но всегда были сыты. Об этом мать заботилась.
Чтобы скопить на сенокос масла и творогу, в Великий пост … мать запрещала есть молочное. Ну а Федя был лакомка. Любил что повкуснее. И в отсутствии мамы любил что-нибудь съесть: сахар взять своей рукой, сметаны полизать, пенку снять с топлёного молока, когда только из печи вынуто.
Мать узнает и нас обоих допрашивает. Мы не сознаёмся. Тогда она берёт нас на хитрость. Поставит обоих на лавку и скажет: "Смотрите на иконы. Тот, кто виноват, тот глаз не подымет на иконы. Ибо если подымет, то Бог сразу камнем стукнет и убьёт".
И тут сразу всё станет ясно, кто пакостил. Я глаза выпучу на иконы, а Феденька весь съёжится и голову опускает. Смешно, а тогда не было смешно. Мы верили, что Бог может убить".
Всех своих пятерых детей Степанида Павловна вырастила и вывела в люди. Никто из них не пропал, не погиб. Они выросли, встали на ноги, выучились.
С семи лет Фёдор пошёл в четырёхлетнюю Веркольскую школу. Условия для занятий были трудные: не хватало учебников, книг, тетрадей. "Парты были четырёхместные, крашеные охрой, чернильниц две в луночках, вспоминает одноклассница, - …Фёдор башковитый был, подвижный, боевой. На перемену выйдем, в камешки играем. Он чудной был. Что-нибудь сам затеет. Теоремы доказывать любил".
Он закончил начальную школу первым учеником, а затем продолжил обучение в Карпогорской школе. Там он написал свои первые стихи, а в 9 классе – целую поэму "Испанка". Именно тогда его любимый учитель и величайший авторитет Алексей Фёдорович Калинцев посоветовал писать только о том, что сам испытал, пережил, увидел, потому что настоящее в искусстве – только выстраданное… И это пожелание стало впоследствии одним из основных правил в работе писателя. В 1938 году он закончил школу и как лучший ученик получил бесплатную путёвку по городам Советского Союза.
Осенью того же года Фёдор Абрамов был зачислен без экзаменов на филологический факультет Ленинградского университета. Студенческие годы были непростыми для будущего писателя. Крестьянский парень, выходец из таёжной глухомани, впервые оказался в огромном городе. Он остро почувствовал крохотность своих знаний и с головой ушёл в книги, почти все вечера пропадал в читальных залах.
В неизвестном месте *** находится расквартированный армейский полк. Все в жизни армейского человека проходит по одинаковому распорядку, но однажды офицеры знакомятся с Сильвио, который проживает в ***. Он гораздо старше всех офицеров, довольно замкнут и имеет дерзкий язык. Сильвио скрывает ото всех страшную тайну. Когда-то он проходил службу, но закончилась она отставкой и никто не знает ее причины. Его финансовое состояние тоже находится под загадкой, но на всех застольях он накрывает всем и всегда. Он искусно стреляет, но не любит разговоры о поединках, а если кто и задает вопросы был ли он на них, то в ответ сухое -«Был».
Все считают, что именно поединок закончившийся трагедией гнетет его.
Одним вечером на посиделках у Сильвио офицеры изрядно выпили и попросили Сильвио прометывать банк. Он всегда в игре был молчалив, лишь исправлял ошибки. Новый офицер только пришедший на службу, не зная Сильвио, взбесился от его молчания и кинул в голову шандал. Сильвио вежливо попросил его уйти. Офицеры огорчильсь данным происшествием, но вскоре все забыли эту ситуацию.
Только один из них не смог смириться с позором Сильвио.
Как-то Сильвио получил почту в канцелярии, он был взволнован его содержанием. Он сказал, что уезжает и позвал на обед. Ближе к вечеру, когда все уже разошлись, Сильвио попросил остаться офицера, который был более близок с ним и рассказал в чем его тайна
Он сказал, что случилось это несколько лет назад, обидчик его не умер, живет где-то. Так вот, Сильвио получил от него пощечину. Сильвио всегда был дерзок. Все его радовало и уважали его, до того времени пока в полк не приехал знатный офицер из богатой семьи, везунчик и душа кампании. Сильвио пытался наладить с ним дружеские отношения, но все его попытки были тщетны. На балу молодой офицер ударил Сильвио по щеке. Состоялась дуэль. Офицер был довольно нагл и пришел на дуэль с фуражкой черешни, косточки из которой тактично попадали в Сильвио. Он был взбешен и удалился с дуэли. Офицер сказал, что Сильвио вправе будет в любой момент использовать свой выстрел, так как он уже выстрелил и не попал.
Так и попал он сюда, он всегда был поглощен жаждой мести и вот наконец правосудие имеет возможность свершиться. Ему донесли, что тот офицер собирается жениться и это был прекрасный повод, что бы узнать захочет ли он сейчас расставаться с жизнью так же просто, как было на дуэли. Сильвио уехал.
несколько лет, тот молодой офицер, что был близок с Сильвио, как то попал в имение, куда приехал граф Б*** со своей женой. Они приняли его с почестями. Вдруг офицер замечает картину простреленную дважды, причем в одно место. Он рассказал, что знал человека который так же искусно стреляет и сказал, что его звали Сильвио. Граф с графиней стали расспрашивать его, не знает ли он истории, что скрывал Сильвио и тот ответил, что знал. Граф рассказал продолжение истории.
Пять лет с тех пор, как граф второй раз встретился с Сильвио. Обидчик сразу и не узнал Сильвио, но тот сказал, что хочет воспользоваться выстрелом. Граф не смел отказывать, только попросил все сделать быстрее, так как скоро вернется его жена. Сильвио предложил вновь тянуть жребий, и вновь право стрелять первым было за графом. Он выстрелил и не попал. Вошла жена, и граф начал просить выстрела быстрее, не обращая внимания на жену. Сильвио, сказал, что он уже увидел его страх, а когда подошел к двери выстрелил в тоже самое место, куда попал граф. Сильвио вскоре погиб, принимая участие в восстании греков, и больше они никогда не встречались.
Армейский полк расквартирован в местечке ***. Жизнь проходит по заведённому в армии распорядку, и гарнизонную скуку рассеивает только знакомство офицеров с неким человеком по имени Сильвио, проживающим в этом местечке. Он старше большинства офицеров полка, угрюм, обладает крутым нравом и злым языком. В его жизни есть какая-то тайна, которую Сильвио никому не открывает. Известно, что Сильвио служил когда-то в гусарском полку, но причина его отставки никому не ведома, так же как и причина проживания в этом захолустье. Неизвестны ни доходы его, ни состояние, но он держит открытый стол для офицеров полка, и за обедами шампанское льётся рекой. За это ему все готовы простить. Таинственность фигуры Сильвио оттеняет его почти сверхъестественное искусство в стрельбе из пистолета. Он не принимает участия в разговорах офицеров о поединках, а на расспросы, случалось ли ему драться, отвечает сухо, что доводилось. Между собой офицеры полагают, что на совести Сильвио лежит какая-нибудь несчастная жертва его нечеловеческого искусства. Однажды несколько офицеров по обыкновению собрались у Сильвио. Изрядно выпив, начали карточную игру и попросили Сильвио прометать банк. В игре он как обычно молчал и без слов исправлял ошибки понтёров в записях. Одному молодому офицеру, недавно поступившему в полк и не знавшему привычек Сильвио, показалось, что тот ошибся. Взбешённый молчаливым упорством Сильвио, офицер запустил ему в голову шандалом, Сильвио, бледный от злости, попросил офицера удалиться. Все считали поединок неизбежным и не сомневались в его исходе, но Сильвио не вызвал офицера, и это обстоятельство испортило его репутацию в глазах офицеров, но постепенно все вошло в обычное русло и инцидент забылся. Лишь один офицер, которому Сильвио симпатизировал более других, не мог примириться с мыслью, что Сильвио не смыл оскорбления.
Однажды в полковой канцелярии, куда приходила почта, Сильвио получил пакет, содержание которого его сильно взволновало. Он объявил собравшимся офицерам о своём неожиданном отъезде и пригласил всех на прощальный обед. Поздним вечером, когда все покидали дом Сильвио, хозяин попросил наиболее симпатичного ему офицера задержаться и открыл ему свою тайну.
Несколько лет тому назад Сильвио получил пощёчину, и обидчик его жив до сих пор. Случилось это ещё в годы его службы, когда Сильвио отличался буйным нравом. Он первенствовал в полку и наслаждался этим положением до тех пор, пока в полк не определился «молодой человек богатой и знатной фамилии». Это был блистательнейший счастливец, которому всегда и во всем сказочно везло. Поначалу он пытался добиться дружбы и расположения Сильвио, но, не преуспев в этом, отдалился от него без сожаления. Первенство Сильвио поколебалось, и он возненавидел этого любимца фортуны. Однажды на балу у одного польского помещика они повздорили, и Сильвио получил пощёчину от своего врага. На рассвете была дуэль, на которую обидчик Сильвио явился с фуражкой, полной спелыми черешнями. По жребию ему достался первый выстрел, сделав его и прострелив на Сильвио фуражку, он спокойно стоял под дулом его пистолета и с удовольствием лакомился черешнями, выплёвывая косточки, которые иногда долетали до его противника. Его равнодушие и невозмутимость взбесили Сильвио, и он отказался стрелять. Противник его равнодушно сказал, что Сильвио вправе будет воспользоваться своим выстрелом, когда ему будет угодно. Вскоре Сильвио вышел в отставку и удалился в это местечко, но не проходило дня, чтобы он не мечтал о мщении. И вот наконец его час настал. Ему доносят, «что известная особа скоро должна вступить в законный брак с молодой и прекрасной девушкой». И Сильвио решил посмотреть, «так ли равнодушно примет он смерть перед своей свадьбой, как некогда ждал ее за черешнями!». Друзья простились, и Сильвио уехал.
Через несколько лет обстоятельства принудили офицера выйти в отставку и поселиться в своей бедной деревеньке, где он умирал от скуки, пока в соседнее имение не приехал с молодой женой граф Б***. Рассказчик отправляется к ним с визитом. Граф и графиня очаровали его своим светским обращением. На стене гостиной внимание рассказчика привлекает картина, простреленная «двумя пулями, всаженными одна в другую». Он похвалил удачный выстрел и рассказал, что знал в своей жизни человека, чьё искусство в стрельбе было поистине изумительно. На вопрос графа, как звали этого стрелка, рассказчик назвал Сильвио. При этом имени граф и графиня пришли в смущение. Граф допытывается, не рассказывал ли Сильвио своему другу об одной странной истории, и рассказчик догадывается, что граф и есть тот самый давний обидчик его друга. Оказывается, эта история имела продолжение, а простреленная картина — своеобразный памятник их последней встрече.
Фёдор Александрович Абрамов родился в крестьянской семье, был младшим из пяти детей. Отец: Александр Степанович Абрамов (1878—1921), занимался извозом в Архангельске. Мать: Степанида Павловна, урождённая Заварзина (1883—1947), крестьянка из староверов. Когда Фёдору был год, умер его отец.
После окончания Веркольской начальной школы-четырёхлетки Абрамов пошёл в 5 класс в Кушкопальскую школу. В 1933 году Фёдор переехал в райцентр — село Карпогоры (45 км от Верколы), чтобы закончить десятилетнюю школу. В 1938 году после окончания с отличием средней школы был зачислен без экзаменов на филологический факультет Ленинградского университета.
После третьего курса, 24 июня 1941 года ушёл добровольцем в народное ополчение. Служил пулемётчиком 377-го артиллерийско-пулемётного батальона, в сентябре 1941 года был ранен в руку, после короткого лечения вновь вернулся на передовую. В ноябре 1941 года был тяжело ранен (пулей перебиты обе ноги), лишь по случайности обнаружен бойцом похоронной команды, собиравшей убитых. Провёл блокадную зиму 1941—1942 года в ленинградском госпитале, в апреле 1942 года был эвакуирован по льду Ладожского озера одной из последних машин. По ранению получил отпуск на 3 месяца, преподавал в Карпогорской школе. В июле 1942 года признан годным к нестроевой службе, поскольку полностью оправиться от ранений не удалось, и вновь был призван на военную службу. С июля 1942 года был заместителем командира роты в 33-м запасном стрелковом полку в Архангельском военном округе, с февраля 1943 года командира взвода Архангельского военно-пулемётного училища. С апреля 1943 года был переведён в отдел контрразведки «Смерш» Архангельского военного округа[7] на должность оперуполномоченного резерва, с августа 1943 года — следователь, с июня 1944 года — старший следователь следственного отделения отдела контрразведки[8]. О том времени написал автобиографическую повесть «Кто он?», опубликованную его вдовой после его смерти[9]. Член ВКП(б) с марта 1945 года. Демобилизован осенью 1945 года. Увольнение Фёдора Абрамова из органов военной контрразведки подтверждено приказом начальника Главного управления контрразведки «Смерш» генерал-полковника В. С. Абакумова от 22 октября 1945 года[10].
Окончил с отличием филологический факультет Ленинградского государственного университета (1948) и поступил в аспирантуру ЛГУ. В 1949 году, в бытность аспирантом, участвовал в травле профессоров-«космополитов» (Бориса Эйхенбаума, Григория Гуковского, Марка Азадовского и других): статья с его соавторством «В борьбе за чистоту марксистско-ленинского литературоведения» была напечатана в июле 1949 года в журнале «Звезда»[11]. Этих эпизодов своей карьеры Абрамов впоследствии стыдился[12].
Во время учёбы познакомился со своей будущей женой Людмилой Крутиковой (1920—2017) (впоследствии — литературным критиком, исследователем творчества И. А. Бунина). В 1951 году женился и защитил кандидатскую диссертацию по творчеству М. А. Шолохова. В 1951—1960 годах был старшим преподавателем, затем доцентом и заведующим кафедрой советской литературы ЛГУ.
В начале хрущёвской оттепели в 1954 году опубликовал в журнале «Новый мир» статью «Люди колхозной деревни в послевоенной литературе», в которой выступил против лакировки положения дел на селе. Под угрозой увольнения из ЛГУ был вынужден признать ошибочность своей статьи. В 1956 году он возглавил в Ленинградском университете кафедру советской литературы.
В летние каникулы 1950 года на хуторе Дорище Новгородской области Абрамов начал писать свой первый роман «Братья и сёстры», который был закончен через шесть лет. В течение двух лет роман не принимали к публикации, писателю отказали журналы «Октябрь» и «Новый мир». В 1958 году роман был опубликован в журнале «Нева» и был доброжелательно встречен критикой. В 1960 году Абрамов оставил кафедру и стал профессиональным литератором, вступил в Союз писателей (рекомендатели Лев Плоткин и Михаил Слонимский).