Последний день перед Рождеством Зимняя, ясная ночь наступила. Глянули звезды. Месяц величаво поднялся на небо посветить добрым людям и всему миру, чтобы всем было весело колядовать и славить Христа.* Морозило сильнее, чем с утра; но зато так было тихо, что скрып мороза под сапогом слышался за полверсты. Еще ни одна толпа парубков не показывалась под окнами хат; месяц один только заглядывал в них украдкою, как бы вызывая принаряживавшихся девушек выбежать скорее на скрыпучий снег. Тут через трубу одной хаты клубами повалился дым и пошел тучею по небу, и вместе с дымом поднялась ведьма верхом на метле.Если бы в это время проезжал сорочинский заседатель на тройке обывательских лошадей, в шапке с барашковым околышком, сделанной по манеру уланскому, в синем тулупе,202подбитом черными смушками, с дьявольски-сплетенною плетью, которою имеет он обыкновение подгонять своего ямщика, то он бы, верно, приметил ее, потому что от сорочинского заседателя ни одна ведьма на свете не ускользнет. Он знает наперечет, сколько у каждой бабы свинья мечет поросенков и сколько в сундуке лежит полотна и что именно из своего платья и хозяйства заложит добрый человек в воскресный день в шинке. Но сорочинский заседатель не проезжал, да и какое ему дело до чужих, у него своя волость. А ведьма, между тем, поднялась так высоко, что одним только черным пятнышком мелькала вверху. Но где ни показывалось пятнышко, там звезды, одна за другою, пропадали на небе. Скоро ведьма набрала их полный рукав. Три или четыре еще блестели. Вдруг, с другой стороны показалось другое пятнышко, увеличилось, стало растягиваться, и уже было не пятнышко. Близорукий, хотя бы надел на нос, вместо очков, колеса с комиссаровой брички, и тогда бы не распознал, что это такое. Спереди совершенно немец:* узенькая, беспрестанно вертевшаяся и нюхавшая всё, что ни попадалось, мордочка, оканчивалась, как и у наших свиней, кругленьким пятачком, ноги были так тонки, что если бы такие имел яресковский голова, то он переломал бы их в первом козачке. Но зато сзади он был настоящий губернский стряпчий в мундире, потому что у него висел хвост, такой острый и длинный, как теперешние мундирные фалды; только разве по козлиной бороде под мордой, по небольшим рожкам, торчавшим на голове, и что весь был не белее трубочиста, можно было догадаться, что он не немец и не губернский стряпчий, а просто чорт, которому последняя ночь осталась шататься по белому свету и выучивать грехам добрых людей. Завтра же, с первыми колоколами к заутрене, побежит он без оглядки, поджавши хвост, в свою берлогу. Между тем чорт крался потихоньку к месяцу, и уже протянул было руку, схватить его; но вдруг отдернул ее назад, как бы обжегшись, пососал пальцы, заболтал ногою и забежал с другой стороны, и снова отскочил и отдернул руку. Однако ж, несмотря на все203неудачи, хитрый чорт не оставил своих проказ. Подбежавши, вдруг схватил он обеими руками месяц, кривляясь и дуя перекидывал его из одной руки в другую, как мужик, доставший голыми руками огонь для своей люльки; наконец поспешно спрятал в карман и, как будто ни в чем ни бывал, побежал далее.
Гоголь Николай Васильевич(1809—1852)Таких смешных книг им еще не приходилось набирать. Едва автор появился в дверях типографии, наборщики принялись фыркать и прыскать со смеху. «Вечера на хуторе близ Диканьки» Н. В. Гоголя показались всем необыкновенно увлекательными и поэтичными.Молодой, доселе неизвестный писатель рассказывал о природе Украины, ее людях, их нравах и обычаях. Добрый смех озарял страницы, как солнце озаряет простор полей. И в каждой истории слышались отзвуки старинных преданий, народных сказок. Еще в детстве, дома, в Васильевке (недалеко от Миргорода на Полтавщине) он любил слушать странствующих кобзарей, открывавших мальчику мир народных песен и преданий, любил рассказы бабушки о славных казаках Запорожской Сечи. А в гимназии узнал и полюбил книги, театр.Постоянно тренировал свой ум, волю, чутко прислушивался к тому, что происходит в стране, мире. Его кумиром становится А. С. Пушкин. Вольнолюбивые стихи поэта, отрывки из «Цыган» и «Евгения Онегина» он переписывает в свою ученическую тетрадь, иллюстрируя их своими рисунками.Из гимназии Гоголь вышел с твердым убеждением, что в своей жизни он должен сделать что-то значительное, и не надо терять даром времени. В декабре 1828 г. юноша приехал в Петербург, чтобы в столице осуществить свое стремление служить народу. Однако здесь Гоголю пришлось пережить целый ряд разочарований.Петербург оказался городом чиновников, равнодушных ко всему, что выходит за рамки служебных обязанностей. Он долго не мог найти себе подходящего места работы. Наконец удалось поступить на службу канцелярским чиновником в один из департаментов. Но служба, где ему приходилось переписывать скучные казенные бумаги, не могла удовлетворить Гоголя. Из-под его пера рвались строки яркие, искрящиеся весельем и голосами родной земли. В 1832 г. вышли «Вечера на хуторе близ Диканьки», и имя Гоголя стало известно среди писателей. «Вечера на хуторе близ Диканьки» — это захватывающие истории, в которых обычная жизнь вдруг оказывается сказочной, фантастичной. Чудесные приключения случаются с героями в их хатах, а обыкновенные люди оказываются и ведьмами, и колдунами, как в «Ночи перед рождеством». «Вечера» ценны тем, что в них автор показал душевную силу народа, его глубокую человечность, полноту чувств, богатство его языка.Гоголя приняли как равного писатели В. Жуковский, С. Аксаков и сам А. Пушкин. Сдружился Гоголь и с артистом М. Щепкиным. В 1835 г. появляются в печати два сборника: «Арабески» и «Миргород». С этого времени Гоголь всецело отдается писательской деятельности. В сборнике «Миргород» в романтическом стиле «Вечеров» написаны повести «Вий» и «Тарас Бульба». «Вий» — народная сказка, как указывает сам Гоголь. «Тарас Бульба» — историческая повесть. Вооруженный знанием исторических документов и народнопоэтических произведений, Гоголь воскрешал Запорожскую Сечь 16—17-го вв., героику казачества. Здесь запорожцы — настоящие былинные богатыри, героически сражающиеся за свою свободу.В «Старосветских помещиках» писатель рассказывает о самозабвенной преданности друг другу двух стариков. Впечатления, которые дала ему жизнь в большом городе, и служба в унылой канцелярии стали основой «Петербургских повестей». О бедном, всеми обиженном чиновнике Акакии Акакиевиче Башмачкине рассказывает «Шинель».Комедия Гоголя «Ревизор» была уже вызовом царским чиновникам, у которых главным законом было беззаконие, притеснение слабых, ложь, взяточничество. Передовые люди России высоко ценили смелость Гоголя и силу его обличительного смеха. Много лет Гоголь жил вдалеке от родины, в Италии. Но не переставал думать о России, страдать за нее, писать о ней.Все наболевшее излил он в своем романе-поэме «Мертвые души». На первый взгляд казалось, что Гоголь описывает, как и прежде, смешных чудаков: скрягу Плюшкина, грубого, прижимистого Собакевича, бесшабашного Ноздрева, мошенника Чичикова. Но за этими почти карикатурными фигурами вставала правдивая и обличающая картина жизни в царской России. — Боже, как грустна наша Россия! — сказал Пушкин, прослушав первые главы новой книги Гоголя. Но писатель видит в то же время и могучую силу народа, его талант, трудолюбие и не падать духом при любых обстоятельствах. Все лучшие свойства национального характера, его живой дух он находит в народе и противопоставляет ему мертвые души, помещиков — опору крепостной России. Книги Гоголя — серьезные, грустные и веселые — и поныне с нами.
