"Этаково-то дело этакое, -- говорил он сам себе, -- я, право, и не думал, чтобы оно вышло того...- а потом, после некоторого молчания, прибавил: -- Так вот как! наконец вот что вышло, а я, право, совсем и предполагать не мог, чтобы оно было этак". "Нельзя, -- сказал, -- извольте заказать новую". "Благодарствую. сударь, подкреплюсь маленечко за ваше здоровье, -- сказал Петрович, -- а уж об шинели не извольте беспокоиться: она ни на какую годность не годится. Новую шинель уж я вам сошью на славу, уж на этом постоим".
На уроке литературы мы читали по ролям комедию Гоголя "Ревизор". В одном месте Городничий объясняет, почему он хочет быть генералом: «...Поедешь куда-нибудь – фельдъегеря и адъютанты поскачут везде вперед: "Лошадей!"» Роль Городничего читал Толя. Когда он дошел до этого места, мы услышали: "Поедешь куда-нибудь – фельдъегеря и адъютанты поскачут везде вперед лошадей!" И все засмеялись! *** Сережа встал, поднял вверх указательный палец и простоял так одну минуту. Как бы к чему-то прислушиваясь. — Это да, — согласился он, — но вдруг сегодня выучил? — А ты выучил? — спросила Вера Петровна. Сережа задумался. Он рассеянно посмотрел на Коперника. Потом на Ньютона и, наконец, ответил: — Нет. — Можно теперь двойку ставить? — спросила Вера Петровна. Сережа посмотрел на часы. — Теперь можно, — согласился он, — теперь мы выяснили. — А в чем разница? — спросила Вера Петровна. — В том, что я получил двойку на семь минут позже, — ответил Сережа. — Не понимаю, — сказала Вера Петровна, — неужели тебе от этого легче? — Просто папа сказал: "Продержишься на физике хотя бы пять минут — куплю тебе футбольный мяч". А я продержался семь, — объяснил Сережа. — Мы — свидетели, — сказали Кулаков, Зубов и Сереберцева. — Понятно, — сказала Вера Петровна.
"Нельзя, -- сказал, -- извольте заказать новую".
"Благодарствую. сударь, подкреплюсь маленечко за ваше здоровье, -- сказал Петрович, -- а уж об шинели не извольте беспокоиться: она ни на какую годность не годится. Новую шинель уж я вам сошью на славу, уж на этом постоим".