Сквозь бескрайнюю снежную пустыню движутся три собачьи упряжки: Мэйсон, его жена индианка Руфь и его друг Мэйлмют Кид. Продукты у них на исходе. Голод терзает и людей, и собак. Впереди двести миль по непроложенному снежному пути. Еды хватит всего на шесть дней, а для собак и совсем ничего нет. Мэйсон утешает жену, рассказывает, как хорошо им будет, когда они вернутся домой. Но судьба распорядилась иначе. Огромное дерево, «склонившееся под бременем лет и тяжестью снега, сыграло свою последнюю роль в трагедии жизни» . Мэйсон услышал предостерегающий треск, но не успел отскочить в сторону – дерево придавило его. Мэйсон был страшно искалечен; ноги парализованы; повреждены внутренние органы. Никакой надежды. Умирая, он рассказывает Киду, что Руфь ждет ребенка, и требует застрелить его и идти дальше:
«Пойми, это моя жена, мой сын» . Напрасно Кид пытается уговорить его оттянуть час отъезда: «Только один день. Мы как-нибудь протянем с едой; а может быть, я подстрелю лося».
Он молил небо, чтобы оно послало ему лося, только одного лося, но, казалось, вся дичь покинула страну, и под вечер, выбившись из сил, он возвратился с пустыми руками и тяжелым сердцем... » Руфь безропотно выслушала последнюю волю мужа: женщина своего племени, она не привыкла прекословить мужчине. Когда Руфь, взмахнув бичом и понукая собак, двинулась в путь, Кид вернулся к умирающему другу и, нагнув верхушки двух сосенок до земли, соорудил нечто вроде тех хранилищ, какие устраивают охотники, чтобы уберечь свои припасы от росомах.
Прозрачная чистота и холод Белого Безмолвия под стальным небом безжалостны.
«Раздался короткий выстрел; Мэйсон взлетел ввысь, в свою воздушную гробницу, а Мэйлмют Кид, подхлестывая собак, во весь опор помчался прочь по снежной пустыне».
самоучка
челобитчик
злонравные
благосостояние
корыстолюбцы
часослов
благодарение
благородие
высокородие