Помиловав Гринева, Пугачев должен был убедиться и в том, что его былой знакомый не одуревал от радости, избавившись от петли, когда не стал целовать ручку у своего И что Петруша действительно предпочтет смерть подлому унижению.Именно поэтому следует отвести от Гринева обвинение психологов Г.Г. Граник и Л.А. Концевой в том, что, согласившись принять от Пугачева по освобождению Марьи Ивановны из швабринского плена, Петруша вступил в противоречие с офицерской честью и присягой. «Но Гриневым движет прежде всего его понимание долга мужчины перед женщиной», — пытаются оправдать его поступок Г.Г. Граник и Л.А. Концевая. Оправдание сомнительное: из-за долга перед женщиной изменить присяге, поступиться офицерской честью?Безусловно, поездка вместе с Пугачевым в Белогорскую крепость, воссоединение Гринева благодаря Пугачеву со своей невестой, имевшие поначалу трагические последствия для судьбы Петруши, а потом оказавшиеся для этой же судьбы невероятно благодатными, являются значимыми, ключевыми событиями в романе-мифе. Есть поэтому смысл продолжать углубляться в суть сложившихся отношений между Гриневым и самозванцем, Петром и Лжепетром.«Как могу тебе в этом обещаться? — отвечал я. — Сам знаешь, не моя воля: велят идти против тебя — пойду, делать нечего. Ты теперь сам начальник; сам требуешь повиновения от своих. На что это будет похоже, если я от службы откажусь, когда служба моя понадобится? Голова моя в твоей власти: отпустишь меня казнишь — Бог тебе судья; а я сказал правду».Ясно, что никакое увертливое благоразумие Гриневу не что он должен проявить твердость, даже каменность духа, подтверждая функциональность в романе-мифе своего имени, данного ему Пушкиным: Петр, как уже было здесь сказано, в переводе с греческого «камень». И он проявляет такую каменность, почти повторяя слова, сказанные комендантом Мироновым и его верным поручиком Иваном Игнатьичем, за что оба были немедленно повешены: «Нет, — отвечал я с твердостию. — Я природный дворянин; я присягал государыне императрице: тебе служить не могу» (почти, потому что комендант и поручик не были природными дворянами, но Пугачева это и не интересовало). Больше того! Слышит вопрос Пугачева: «…Так обещаешься ли по крайней мере против меня не служить?» — и:И не просто сомнительное. Оно неверно по сути, неверно с точки зрения текста «Капитанской дочки». Так что абсолютно прав философ В.Н. Касатонов в оценке этого эпизода: «Гринев нигде сознательно не поступается своей офицерской честью. Его щадят, ему дарит подарки и освободить невесту Пугачев. Сам же Гринев не самозванцу ничем, кроме нравственной: в проникновенном и доброжелательном диалоге услышать голос собственной совести. Щепетильность Пушкина в этом вопросе принципиальна. Да, жизнь глубже, чем та сфера, в которой действуют законы чести. Однако эта ее глубина отнюдь не отменяет этих законов в области их юрисдикции. Гринев остается лояльным законам чести…»А кроме этих предсказаний миф в «Капитанской дочке» позволяет нам интерпретировать беседу Гринева с Пугачевым «глаз на глаз» как разговор Петра и Лжепетра (вспомним, что самозванец назвался именно Петром!). Настоящий Петр тверд и неуступчив в вопросах чести. Он ее рыцарь, рыцарь ее кодекса. Лжепетр покажет себя именно «лже» тем, что будет искать возможности обойти этот кодекс стороной — возможности не для себя: он его и не исповедует, но для истинного Петра.Так что беседа с Гриневым «глаз на глаз» не только безмерно удивила Пугачева искренностью собеседника, но и заставила самозванца уважать Петрушу. В полном, кстати, соответствии с предсказаниями вещего сна Гринева, о котором он поведал в начале повествования: Гринев и во сне отказался целовать ручку мнимому родственнику — свирепому злодею, чем вызвал у того не приступ ярости, а приязнь к себе.
Лирическое отступление о птице-тройке выдает и сомнения самого писателя в том, что он знает пути к лучшему будущему: «Русь, куда ж несешься ты, дай ответ? Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земли, и косясь постораниваются и дают дорогу другие народы и государства» . Снова и снова отрываясь от зарисовок современности, обращается поэт к той надежде на будущее, что греет его сердце: «Русь! Русь! вижу тебя, из моего чудного, прекрасного далека тебя вижу... Открыто-пустынно и ровно все в тебе; как точки, как значки, неприметно торчат среди равнин невысокие твои города; ничто не обольстит и не очарует взора. Но какая же непостижимая, тайная сила влечет к тебе? Почему слышится и раздается немолчно в ушах твоя тоскливая, несущаяся по всей длине и ширине твоей, от моря и до моря, песня? Что в ней, в этой песне?... Что пророчит сей необъятный простор? Здесь ли, в тебе ли не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему? » Образы дороги и птицы-тройки являются ключевыми. Гоголь предчувствует, что дорога для дальнейшего развития страны трудна, дело за малым — не только увидеть ее, но и остановить мчащуюся вдаль с огромной скоростью тройку, смирить коней, несущихся вихрем так, что «спицы в колесах смешались в один гладкий круг»
Глава 8 Глава открывается лирическим отступлением о поэзии, о музе и о поэтической судьбе Пушкина. На светском рауте автор встречает Онегина. Онегин некоторое время путешествовал, после возвращения попадает на бал, где видит даму, которая кажется ему знакомой. Она была не тороплива, Не холодна, не говорлива, Без взора наглого для всех, Без притязаний на успех, Без этих маленьких ужимок, Без подражательных затей... Все тихо, просто было в ней. Онегин спрашивает у своего знакомого князя, кто она, и с удивлением узнает, что это жена князя, в девичестве Татьяна Ларина. Князь "знакомит" Онегина с женой, та ничем не выдает своих эмоций.Князь приглашает Онегина к себе навечер, куда съезжается "цвет столицы и знать, и моды образцы, везде встречаемые лицы, необходимые глупцы". Онегин поражен переменами, произошедшими в Татьяне, теперь "законодательнице зал". Онегин безнадежно влюблен в Татьяну, повсюду следует за ней, но она не обращает на его ухаживания внимания.Онегин пишет Татьяне письмо, в котором раскаивается, что в свое время не захотел потерять "постылую свободу". Татьяна по-прежнему неприступна. Онегина одолевает хандра, он перестает посещать светские собрания и развлекаться, погружается в чтение, но мысли его постоянно возвращаются к Татьяне. Онегин "чуть с ума не своротил, или не сделался поэтом". Однажды весной он вновь отправляется в дом Татьяны, застает ее одну в слезах за чтением его письма.О, кто б немых ее страданий В сей быстрый миг не прочитал! Кто прежней Тани, бедной Тани Теперь в княгине б не узнал! В тоске безумных сожалений К ее ногам упал Евгений; Она вздрогнула и молчит И на Онегина глядит Без удивления, без гнева... В ответ на суровую отповедь Онегина в саду (глава 4) Татьяна решает объясниться с ним. Она не винит Онегина, считает, что тогда он поступил с ней благородно. Но она хорошо понимает, что теперь Онегин пленен ею, так как она "богата и знатна", и если Онегину удастся ее покорить, то в глазах света эта победа принесет ему "соблазнительную честь".
