Историю эту рассказывают в Коринфе и на острове Лесбос. В прежние времена в городе Мефимны жил Арион, прославившийся своей несравненной игрой на кифаре. Многие годы он служил у Периандра, правителя Коринфа. Но пришло время, когда ему захотелось отправиться в Италию и Сикелию. Заработав там великое богатство, Арион собрался в обратный путь. Он нанял корабль у коринфских мореходов, которые оказались людьми нечестными. Позавидовали они богатству Ариона и задумали в открытом море выбросить его за борт. Как ни умолял Арион корабельщиков, смягчить их сердце не удалось. Они приказали бедняге либо самому лишить себя жизни, либо сейчас же броситься в море. Тогда Арион попросил о последнем желании: позволить ему спеть в полном наряде певца, встав на скамью гребцов. Окончив песнь, «он, как был во всем наряде, ринулся в море». Корабль уплыл. Отчаяние охватило сердце Ариона, но ему не суждено было утонуть. Его подхватил на спину дельфин и вынес к Тенару. Радуясь неожиданному Арион вышел на берег и направился прямиком в Коринф. У себя на родине он поведал Периандру все, что с ним приключилось, но тиран (правитель) не поверил рассказу. Он заключил Ариона под стражу, а затем повелел привести к себе корабельщиков. Поначалу корабельщики хотели обмануть Периандра. Они говорили, что Арион живет и здравствует где-то в Италии. Но вдруг перед корабельщиками внезапно появился Арион в том самом одеянии, в каком он бросился в море. «Пораженные корабельщики не могли уже отрицать своей вины, так как были уличены». Жадные корабельщики были наказаны, а Арион вернул свои богатства. С тех самых пор на Тенаре есть жертвенный дар Ариона — медная статуя, изображающая человека на дельфине.
Дагестанский поэт, член Президиума Верховного Совета СССР, Гамзатов написал стихотворение «Журавли» на родном языке, по-аварски. Тема журавлей была навеяна посещением расположенного в Хиросиме памятника японской девочке по имени Садако Сасаки, страдавшей от лейкемии после атомного взрыва в Хиросиме. С другой стороны, журавли имеют свой образ в русской культуре, с которой Гамзатов был очень близко знаком, как переводчик русской классической поэзии. Как вспоминает Гамзатов, когда он летел из Японии домой, в СССР, он думал о своей матери, весть, о кончине которой пришла в Японию, думал о старшем брате Магомеде, погибшем в боях под Севастополем, думал о другом старшем брате, без вести пропавшем военном моряке Ахильчи, думал о других близких людях, погибших в Великой Отечественной войне. «Не потому ли с кличем журавлиным от века речь аварская сходна?», писал он в стихотворении «Журавли» в переводе Гребнева. Наум Гребнев — известный переводчик восточной поэзии, её классиков и фольклора. В его переводах или с его участием вышло более 150 книг. После Великой Отечественной войны вместе с Гамзатовым учился в Литературном институте, и с той поры начались их дружба и сотрудничество. Гребнев также переводил стихи отца поэта, Гамзата Цадасы. Война застала Гребнева с самого её начала, поскольку в это время он служил на границе, под Брестом. Он отступал вместе с Красной Армией, попал в знаменитое Харьковское (Изюм-Барвенковское) окружение, где немцы взяли в плен 130 тысяч красноармейцев, вышел одним из немногих, форсировал Северский Донец, воевал под Сталинградом, был трижды ранен, и после последнего ранения 12 января 1944 года война для него «кончилась». Свои воспоминания о войне он озаглавил «Война была самым серьёзным событием моей биографии». В стихотворение «Журавли» он вложил и свой опыт войны. В 1968 году стихотворение «Журавли» в переводе Наума Гребнева было напечатано в журнале «Новый мир» и начиналось словами: «Мне кажется порою, что джигиты, с кровавых не пришедшие полей…». Стихотворение «Журавли», напечатанное в журнале, попалось на глаза певцу Марку Бернесу. Сам Бернес в войну никогда не участвовал в боях, но он ездил выступать с концертами на передовую. И особенно ему удавались песни, посвященные войне. Очевидно, что война тоже была его личной темой. Прочитав стихотворение «Журавли», возбуждённый Бернес позвонил поэту-переводчику Науму Гребневу и сказал, что хочет сделать песню. По телефону, сразу же, обсудили некоторые изменения в тексте будущей песни, и Гребнев заменил, в том числе слово «джигиты» на «солдаты». Расул Гамзатов: «Вместе с переводчиком мы сочли пожелания певца справедливыми, и вместо „джигиты“ написали „солдаты“. Это как бы расширило адрес песни, придало ей общечеловеческое звучание». Со стихами, включающими изменения для будущей песни, певец обратился к Яну Френкелю, с которым до этого много сотрудничал, и попросил сочинить музыку. Сочинить музыку удалось далеко не сразу. Только два месяца спустя, когда композитор написал вступительный вокализ, работа пошла легче.
