Я копаюсь на как червяк,
С детства жизнь моя наперекосяк,
Канализационный люк – моя дверь,
Но я счастлив по-своему, поверь.
Двадцать лет назад сгорел родной мой дом,
Документы, деньги, всё сгорело в нём.
И теперь я побираюсь двадцать лет,
Кому нужен старый никудышный дед?
Я бычок подниму – горький дым затяну,
Покурю и полезу домой,
Не жалейте меня, я прекрасно живу
Только кушать охота порой.
А я бычок подниму – горький дым затяну,
Люк открою – полезу домой,
Не жалейте меня, я прекрасно живу
Только кушать охота порой.
Эй, ребята, как допьёте вы вино
Мне бутылки вы оставьте заодно,
вы несчастного бомжу,
Я их в сумку аккуратно положу.
Отнесу я завтра их в приёмный пункт,
Мне за них 60 копеек отдадут,
Я куплю буханку хлеба и сырок,
Чтобы с голоду не протянуть мне ног.
Я бычок подниму – горький дым затяну,
Покурю и полезу домой,
Не жалейте меня, я прекрасно живу
Только кушать охота порой.
А я бычок подниму – горький дым затяну,
Люк открою – полезу домой,
Не жалейте меня, я прекрасно живу
Только кушать охота порой.
Ах, подайте, люди, мне ради Христа!
Не мила мне жизнь, я от неё устал,
прохожий милый, пятаком,
Сжалься надо мной, над бедным стариком!
Ах, отпусти меня, товарищ старшина,
Я простой советский бомж, а не шпана,
Я не сделал ведь плохого никому
Так за что меня берёте, не пойму?!
Я бычок подниму – горький дым затяну,
Покурю и полезу домой,
Не жалейте меня, я прекрасно живу
Только кушать охота порой.
А я бычок подниму – горький дым затяну,
Люк открою – полезу домой,
Не жалейте меня, я прекрасно живу
Только кушать охота порой.
Объяснение:
НОЧНОЙ ДИЛИЖАНС
Я хотел написать отдельную главу о силе воображения и его влияния на нашу жизнь. Но, подумав, я написал вместо этой главы рассказ о поэте Андерсене. Мне кажется, что он может заменить эту главу и даст даже более ясное представление о воображении, чем общие разговоры на эту тему.
В старой и грязной венецианской гостинице нельзя было допроситься чернил. Да и зачем было держать там чернила? Чтобы писать дутые счета постояльцам?
Правда, когда Христиан Андерсен поселился в гостинице, то в оловянной чернильнице оставалось еще немного чернил. Он начал писать ими сказку. Но с каждым часом сказка бледнела на глазах, потому что Андерсен несколько раз разбавлял чернила водой. Так ему и не удалось окончить ее - веселый конец сказки остался на дне чернильницы.
Андерсен усмехнулся и решил, что следующую сказку он так и назовет: "История, оставшаяся на дне высохшей чернильницы".
Он полюбил Венецию и называл ее "увядающим лотосом".
Над морем клубились низкие осенние тучи. В каналах плескалась гнилая вода. Холодный ветер дул на перекрестках. Но когда прорывалось солнцег то из-под плесени на стенах проступал розовый мрамор и город появлялся за окном, как картина, написанная старым венецианским мастером Каналетто.
Да, это был прекрасный, хотя и несколько печальный город. Но пришло время покинуть его ради других городов.
Источник: http://paustovskiy-lit.ru/paustovskiy/text/zolotaya-roza/roza_20.htm
Объяснение:
НОЧНОЙ ДИЛИЖАНС
Я хотел написать отдельную главу о силе воображения и его влияния на нашу жизнь. Но, подумав, я написал вместо этой главы рассказ о поэте Андерсене. Мне кажется, что он может заменить эту главу и даст даже более ясное представление о воображении, чем общие разговоры на эту тему.
В старой и грязной венецианской гостинице нельзя было допроситься чернил. Да и зачем было держать там чернила? Чтобы писать дутые счета постояльцам?
Правда, когда Христиан Андерсен поселился в гостинице, то в оловянной чернильнице оставалось еще немного чернил. Он начал писать ими сказку. Но с каждым часом сказка бледнела на глазах, потому что Андерсен несколько раз разбавлял чернила водой. Так ему и не удалось окончить ее - веселый конец сказки остался на дне чернильницы.
Андерсен усмехнулся и решил, что следующую сказку он так и назовет: "История, оставшаяся на дне высохшей чернильницы".
Он полюбил Венецию и называл ее "увядающим лотосом".
Над морем клубились низкие осенние тучи. В каналах плескалась гнилая вода. Холодный ветер дул на перекрестках. Но когда прорывалось солнцег то из-под плесени на стенах проступал розовый мрамор и город появлялся за окном, как картина, написанная старым венецианским мастером Каналетто.
Да, это был прекрасный, хотя и несколько печальный город. Но пришло время покинуть его ради других городов.
Источник: http://paustovskiy-lit.ru/paustovskiy/text/zolotaya-roza/roza_20.htm
