Став инвалидом, Копейкин не получает никакой от государства: "Ну, тогда еще не сделано было насчет раненых никаких, знаете, эдаких распоряжений; этот какой-нибудь инвалидный капитал был уже заведен, можете представить себе, в некотором роде, гораздо после." Чтобы добиться от царя, Копейкин отправляется в Петербург: "Вот мой капитан Копейкин решился отправиться, судырь мой, в Петербург, чтобы просить государя, не будет ли какой монаршей милости..."
В конце концов Копейкин устает ждать и снова приходит к вельможе. Копейкин требует от генерала немедленного решения по своему делу. Пораженный дерзостью и настойчивостью Копейкина, генерал решает избавиться от него. Он предлагает Копейкину уехать из Петербурга домой, чтобы не тратиться на жизнь в столице: "...если вам здесь дорого жить и вы не можете в столице покойно ожидать решенья вашей участи, так я вас вышлю на казенный счет. Позвать фельдъегеря! препроводить его на место жительства!" Наивный Копейкин соглашается уехать, тем более что поездку ему оплачивает государство. Копейкина хватают и увозят из Петербурга. Куда он девается потом - никому не известно: "Вот его, раба божия, схватили, судырь мой, да в тележку, с фельдъегерем. "Ну", Копейкин думает, "по крайней мере не нужно платить прогонов и за то"." Спустя почти 2 месяца в рязанских лесах появляется банда разбойников. По слухам, атаманом банды оказывается сам капитан Копейкин: "...куда делся Копейкин, неизвестно; но не можете представить себе, двух месяцев, как появилась в рязанских лесах шайка разбойников, и атаман-то этой шайки был, судырь мой, не кто другой.
Встретив Мери впервые, Печорин сразу отмечает в
ее облике черты, указывающие на принадлежность
к аристократическому обществу.
Мери одета"по строгим правилам лучшего вкуса: ничего лишнего";
ее походка легка и благородна; от нее вест"неизъяснимым ароматом" .
Кроме того, княжна прехорошенькая .
Печорин влюбляет в себя княжну из желания развеять
скуку, досадить Грушницкому или бог знает из какого другого.
Ведь он даже сам не понимает, зачем это делает.
Она видит настойчивость Печорина - и, естественно, делает вывод,
что он ее полюбил. Она слышит его странные речи, понимает,
что перед ней человек необыкновенный; она полюбила его,
она готова на самопожертвование, на пренебрежение всеми
законами общества: готова первая сказать о своей любви -
первая! значит, она надеется, верит, что вслед за ней и
он скажет о любви. А он молчит. И, наконец, она добивается от
него единственного слова: "Зачем? "
Но не понимает она Печорина, не его любит, а модного героя.
Она влюбляется в него так же, как едва не влюбилась в
Грушницкого, - в этих столь разных людях она-то видит одно
и то же: маска разочарованности Грушницкого для нее не
отличается от трагедии разочарования Печорина.
Если бы Печорин не приехал на воды, она преблагополучно
влюбилась бы в Грушницкого и, сломив сопротивление
маменьки, вышла бы за него замуж, была бы с ним счастлива.
Но разве она виновата, что молода и начиталась романов,
ищет героя и готова увидеть его в первом встречном.
Ищет-то она Печорина - как всякая женщина, она мечтает о том,
чтобы ее полюбил человек сильный и одинокий,
хочет стать для него целым миром, утешить его и обогреть,
принести ему радость и покой.
Может быть, она как раз и обрела бы свое счастье,
не появись на водах Печорин: целую жизнь прожила бы,
сохраняя иллюзию, что ее избранник Грушницкий, что она
своей любовью его от несчастий и одиночества.
В том-то и состоит вся сложность человеческих отношений,
что даже в любви - в самой большой близости душевной,
какая может быть, люди не до конца понимают друг друга -
нужны иллюзии, чтобы сохранить уверенность и спокойствие.
С Грушницким у Мери могла бы сохраниться иллюзия
своей необходимости любимому человеку, а ему хватило бы
для счастья преданности и любви княжны Мери,
тихого домашнего очага.
Но явился Печорин.
Другая девушка, может быть, и не заметила бы разницы между
ним и Грушницким.
У Мери достало ума и душевной тонкости, чтобы понять его.
Но, поняв, что Печорин - настоящий, а Грушницкий - подделка,
она стремится одарить Печорина тем счастьем, которым
удовольствовался бы Грушницкий. Печорину не нужен покой,
не нужны тихие радости, не нужен целый мир, заключенный
в одной женской любви, не нужна Мери - как ей это понять,
как с этим смириться?
И в чем ее вина - разве что в молодости, искренности,
вере в людей, но ведь за все это нельзя осудить.
Остается только сочувствовать ей, а осуждать Печорина.
Если бы, забавляясь игрой с Мери, он попросту не думал
о ее мученьях, не представлял себе, сколько страданий
ей приносит, отгонял от себя мысль о ее душе -
это было бы полбеды. Но он прекрасно представляет себе,
что происходит в сердце Мери, - и не только не гонит,
но лелеет мысль о ее страданиях:"…она проведет ночь без сна и
будет плакать. Эта мысль доставляет мне необъятное наслаждение.
Есть минуты,
когда я напоминаю Вампира!"
Какое душевное право имеет человек быть так жесток?
Никакого. Он должен был оставить Мери в покое, не вмешиваться,
не танцевать с ней на бале, не добиваться приглашения
в ее дом, не дразнить Грушницкого…
Но он не может не вмешиваться!
Он не умеет жалеть, не хочет щадить; на том основании,
что ему плохо, он обрекает на страдания всех вокруг.
Объяснение: