Был прекрасный июльский день, один из тех дней, которые случаются
только тогда, когда погода установилась надолго. С самого раннего утра небо
ясно; утренняя заря не пылает пожаром: она разливается кротким румянцем.
Солнце - не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не
тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное - мирно
всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится а лиловый
ее туман. Верхний, тонкий край растянутого облачка засверкает змейками;
блеск их подобен блеску кованого серебра. . Но вот опять хлынули играющие
лучи, - и весело и величава, словно взлетая, поднимается могучее светило.
Около полудня обыкновенно появляется множество круглых высоких облаков,
золотисто-серых, с нежными белыми краями. Подобно островам, разбросанным по
бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукавами
ровной синевы, они почти не трогаются с места; далее, к небосклону, они
сдвигаются, теснятся, синевы между ними уже не видать; но сами они так же
лазурны, как небо: они все насквозь проникнуты светом и теплотой. Цвет
небосклона, легкий, бледно-лиловый, не изменяется во весь день и кругом
одинаков; нигде не темнеет, не густеет гроза; разве кое-где протянутся
сверху вниз голубоватые полосы: то сеется едва заметный дождь. К вечеру эти
облака исчезают; последние из них, черноватые и неопределенные, как дым,
ложатся розовыми клубами напротив заходящего солнца; на месте, где оно
закатилось так же спокойно, как спокойно взошло на небо, алое сиянье стоит
недолгое время над потемневшей землей, и, тихо мигая, как бережно несомая
свечка, затеплится на нем вечерняя звезда. В такие дни краски все смягчены;
светлы, но не ярки; на всем лежит печать какой-то трогательной кротости. В
такие дни жар бывает иногда весьма силен, иногда даже "парит" по скатам
полей; но ветер разгоняет, раздвигает накопившийся зной, и вихри-круговороты
- несомненный признак постоянной погоды - высокими белыми столбами гуляют по
дорогам через пашню. В сухом и чистом воздухе пахнет полынью, сжатой рожью,
гречихой; даже за час до ночи вы не чувствуете сырости. Подобной погоды
желает земледелец для уборки хлеба...
Хочется мне вам сказать, панове, что такое есть наше товарищество.
Вы слышали от отцов и дедов, в какой чести у всех была земля наша: и грекам дала знать себя, и с Царьграда брала червонцы, и города были пышные, и храмы, и князья, князья русского рода, свои князья, а не католические недоверки.
Всё взяли бусурманы, всё пропало.
Только остались мы, сирые, да, как вдовица после крепкого мужа, сирая, так же как и мы, земля наша!
Вот в какое время подали мы, товарищи, руку на братство! Вот на чём стоит наше товарищество!
Нет уз святее товарищества!
Отец любит своё дитя, мать любит своё дитя, дитя любит отца и мать. Но это не то, братцы: любит и зверь своё дитя. Но породниться родством по душе, а не по крови, может один только человек.
Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в Русской земле, не было таких товарищей.
Вам случалось не одному - помногу пропадать на чужбине; видишь — и там люди! также божий человек, и разговоришься с ним, как с своим; а как дойдёт до того, чтобы поведать сердечное слово, — видишь: нет, умные люди, да не те; такие же люди, да не те!
Нет, братцы, так любить, как русская душа, — любить не то чтобы умом или чем другим, а всем, чем дал бог, что ни есть в тебе, а... ...
- Нет, так любить никто не может!
Знаю, подло завелось теперь на земле нашей; думают только, чтобы при них были хлебные стоги, скирды да конные табуны их, да были бы целы в погребах запечатанные меды их.
Перенимают черт знает какие бусурманские обычаи; гнушаются языком своим; свой с своим не хочет говорить; свой своего продаёт, как продают бездушную тварь на торговом рынке.
Но у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского чувства.
И проснётся оно когда-нибудь, и ударится он, горемычный, об полы руками, схватит себя за голову, проклявши громко подлую жизнь свою, готовый муками искупить позорное дело.
Пусть же знают они все, что такое значит в Русской земле товарищество!
Уж если на то пошло, чтобы умирать, — так никому ж из них не доведётся так умирать!..
Никому, никому!..
Не хватит у них на то мышиной натуры их!
Объяснение: