Изучением интонации в разное время и в разных аспектах занимались лингвисты (фонетисты, фонологи, синтаксисты), методисты и (в частности, стиховеды), описавшие ряд частных и общих особенностей интонации и взаимосвязи её компонентов, указавшие пути к изучению и анализу многих вопросов интонологии. за последние годы существенно увеличилось число специальных исследований, посвященных изучению интонации, получены перспективные результаты. тем не менее работы отечественных и зарубежных учёных показывают, что проблема интонации остаётся актуальной и представляет несомненный лингвистический и как в практическом, так и в теоретическом отношении. в современной науке существуют различные варианты определения термина «интонация». термин «интонация» восходит к латинскому intonare «громко произносить». однако этимологическое значение слова не покрывает современного терминологического содержания. интонация составляет суперсегментный уровень, вторую линию речевого звучания. этот второй уровень речевого звучания, который образуется с одной стороны, системой ударений (просодией), а с другой стороны - мелодикой, темпом, паузацией и тембром, имеет сложное строение и многообразные функции (н.в. черемисина - ениколопова, c.l 1). интонация представляет собой различные соотношения количественных изменений тона, интенсивности, длительности и некоторых свойств тембра: степени отчётливости тембра при усилении или ослаблении словесного ударения, тембровой окраски, зависящей от эмоционального состояния говорящего. при этом в речи, где преобладает смысловое содержание, наибольшими различительными возможностями обладает тон, а в эмоциональной речи многообразно проявляются все компоненты интонации (е. брызгунова, с.869). интонация - это звуковое средство языка, с которого говорящий и слушающий выделяют в потоке речи высказывание и его смысловые части, противопоставляют высказывания по их цели (повествование, волеизъявление, вопрос) и субъективное отношение к высказываемому (е. брызгунова, с.96). интонация - смысловая мелодия, заключённая в самом строе речи. особую роль играет интонация в стихе, чему раскрывается фонетико-мелодическое и смысловое богатство поэтического текста (а.п.квятковский, с.143). остановимся на трактовке следующего определения. интонация - это общее движение нашего голоса в процессе говорения. мы воспринимаем интонацию не только в звучащей речи, она так или иначе фиксируется письменно, и мы при чтении про себя воспринимаем её «внутренним слухом». в стихе нам отчётливо даны именно те членения, общий темп и система акцентов, которые хотел придать своей речи автор. перед нами уже не речь, а стих (и. трифонов, с.2). первая попытка наметить в стихе конструктивные интонационные различия принадлежит в.м.жирмунскому («композиция лирических стихотворений» более детально исследовал этот вопрос в 1922г. б.м. эйхенбаум («мелодика лирического стиха»). он предложил различать три интонационных типа лирического стиха: напевный стих, декламативный (риторический) и говорной. он считал, что интонацию формирует лексика и синтаксис. в.е.холшевников сводит стиховые интонации к двум типам - напевному, включающему два вида (песенный и романсный); и говорному, разделённому также на два вида (ораторский и разговорный). теория речевой интонации исследуется в работах н.в.черемисиной -ениколоповой (1999), е.а. брызгуновой (1982), н.д.светозаровой (2000). современные лингвисты предлагают классификации интонационных единиц на основе их закреплённости за определёнными синтаксическими образованиями. »
Первая глава открывается внутренним монологом героя, в котором под иронией скрыто раздражение. Онегин соглашается на роль, которая в его собственных глазах трезво оценена как «низкое коварство»: «Но Боже мой, какая скука С больным сидеть и день и ночь, Не отходя ни шагу прочь! Какое низкое коварство Полуживого забавлять, Ему подушки поправлять, Печально подносить лекарства, Вздыхать и думать про себя: «Когда же чёрт возьмёт тебя?». Он вообще ни в чём не видит смысла и равнодушен, казалось бы, ко всему на свете, кроме чувства собственного достоинства и независимости, которые вдруг поколеблены поездкой к дяде. Это раздражение героя идёт оттого, что привычное притворство ему надоело, и оттого, что Онегин честен перед собой. Уже первая строфа романа выявляет «странность» характера героя, его сложность. Первая глава, в сущности, раскрывает историю душевного недуга, вызванного одновременно подчинением Онегина обществу и его конфликтом с ним. С детства образование и воспитание Онегина не было глубоким: француз учил его всему шутя. Это «шутя» сопровождает всю юность Онегина. Пушкин с иронией называет её «мятежной», как бы напоминая читателю о высшей возможности в жизни неосуществлённой Онегиным. «Мод воспитанник примерный» - этот мотив проходит через всю первую главу. «Боясь ревнивых осуждений», Онегин становится франтом; опасаясь «судей решительных и строгих», привык он «с учёным видом знатока хранить молчанье в важном споре». Эта оглядка на мнение окружающих, эта зависимость от света лишает юность Онегина истинной мятежности». Мода обрекает на поверхностное отношение ко всему. Следуя моде, нельзя быть самим собой; мода преходяща, поверхностна. Пушкин описал один день Онегина, но в нём смог обобщить всю петербургскую жизнь героя – светского баловня. Онегин не отдаётся душой ни одному из развлечений, ни одному из наслаждений, составляющих круг его жизни. Главное же дарование Онегина проявилось в другой сфере: «В чём он истинный был гений, Что знал он твёрже всех наук, Что было для него из млада И труд, и мука и отрада, Что занимало целый день Его тоскующую лень, - Была наука страсти нежной…» Онегин умел очень убедительно казаться мрачным, внимательным или равнодушным, красноречивым, резким или дерзким; умел забавлять, побеждать умом и страстью, умел «подслушать сердца первый звук, преследовать любовь…», «тревожить сердца кокеток записных», злословить соперников и дружить с мужьями своих возлюбленных. Но все эти движения «страсти нежной» рассчитаны. В начале романа Онегин как бы примеряет разные возможности жизни, не отдавая предпочтения ни одной из них. Своеобразный маскарад Онегина отражён в тех парадоксальных по соседству определениях, которые Пушкин адресует своему герою в первой главе: «молодой повеса» - и «добрый мой приятель», «денди и лондонский» - и «учёный малый», «проказник» - и философ в осемнадцать лет», «повеса пылкий» и «отступник бурных наслаждений». Эпитет «томный» выдаёт намерение Онегина выставить своё внутреннее состояние на обозрение. Быть может, мы бы не заметили го, если бы в восьмой главе Пушкин не напомнил об этом. Вот Онегин смог, наконец, увидеть Татьяну в её доме: «Он с трепетом к княгине входит; Татьяну он одну находит, И вместе несколько минут Они сидят. Слова нейдут Из уст Онегина. Угрюмый, Неловкий, он едва-едва Ей отвечает. Голова Его полна упрямой думой». Итак, в первой главе Онегин – «угрюмый, томный», в восьмой – «угрюмый, неловкий». Несходство вторых эпитетов при тождестве первых открывает глубину происшедшей с Онегиным перемены. Истинное чувство не в состоянии заботиться о своей картинности. Описание Онегина в 1 и 8 главах резко несходны. Множество масок сменяется единством истинного лица: бесчувствие – одушевлением, хандра – страстью. В 1 главе Онегин «непостоянный обожатель очаровательных актрис», ветреность его – признак всего лишь игры в любовь. В 8 главе Онегин исполнен преданности, что не делал он, где бы ни был, - «она… и всё она!» В 8 главе на последнее объяснение с Татьяной идёт «на мертвеца похожий», тогда как в первой главе описывается приготовление к балу: «…Из уборной выходил, Подобный ветреной Венере, Когда надев мужской наряд, Богиня едет в маскарад». Страсть его подобна страданиям влюблённой Татьяны в 4 главе. И в письме Онегина повторяются эти признаки истинной страсти: «Пред Вами в муках замирать, Бледнеть и гаснуть…вот блаженство! В 8 главе «сердечное страданье уже пришло ему невмочь», и он готов к гибели («заранее писать к прадедам готов о скорой встрече»). Он действительно сумел «забыть себя»: преданность чувству сильнее страха смерти, он, «как дитя влюблён». «Все шлют Онегина к врачам», а он дорожит каждым мгновением жизни, в которой присутствует Татьяна: «Я знаю: век уж мой измерен; Но чтоб продлилась жизнь моя, Я утром должен быть уверен, Что с Вами днём увижусь я…» Любовь для Онегина стала единственным условием продолжения жизни.
