СЕРГЕЙ ЕСЕНИН Я сын крестьянина. Родился в 1895 году 21 сентября в Рязанской губернии, Рязанского уезда, Кузьминской волости.С двух лет, по бедности отца и многочисленности семейства, был отдан на воспитание довольно зажиточному деду по матери, у которого было трое взрослых неженатых сыновей, с которыми протекло почти все мое детство. Дядья мои были ребята озорные и отчаянные. Трех с половиной лет они посадили меня на лошадь без седла и сразу пустили в галоп. Я помню, что очумел и очень крепко держался за холку.Потом меня учили плавать. Один дядя (дядя Саша) брал меня в лодку, отъезжал от берега, снимал с меня белье и, как щенка, бросал в воду. Я неумело и испуганно плескал руками, и, пока не захлебывался, он все кричал: «Эх, стерва! Ну куда ты годишься?» «Стерва» у него было слово ласкательное. После, лет восьми, другому дяде я часто заменял охотничью собаку, плавая по озерам за подстреленными утками. Очень хорошо я был выучен лазить по деревьям. Из мальчишек со мной никто не мог тягаться. Многим, кому грачи в полдень после пахоты мешали спать, я снимал гнезда с берез, по гривеннику за штуку. Один раз сорвался, но очень удачно, оцарапав только лицо и живот да разбив кувшин молока, который нес на косьбу деду.Средь мальчишек я всегда был коноводом и большим драчуном и ходил всегда в царапинах. За озорство меня ругала только одна бабка, а дедушка иногда сам подзадоривал на кулачную и часто говорил бабке: «Ты у меня, дура, его не трожь! Он так будет крепче».Бабушка любила меня изо всей мочи, и нежности ее не было границ. По субботам меня мыли, стригли ногти и гарным маслом гофрили голову, потому что ни один гребень не брал кудрявых волос. Но и масло мало Всегда я орал благим матом и даже теперь какое-то неприятное чувство имею к субботе.По воскресеньям меня всегда посылали к обедне и, чтобы проверить, что я был за обедней, давали 4 копейки: две копейки за просфору и две за выемку частей священнику. Я покупал просфору и вместо священника делал на ней перочинным ножом три знака, а на другие две копейки шел на кладбище играть с ребятами в свинчатку.Так протекало мое детство. Когда же я подрос, из меня очень захотели сделать сельского учителя и потому отдали в закрытую церковно-учительскую школу, окончив которую шестнадцати лет, я должен был поступить в Московский учительский институт. К счастью, этого не случилось. Методика и дидактика мне настолько осточертели, что я и слушать не захотел.
- Скажи-ка, дядя, ведь не даром Москва Французу отдана? Ведь были ж схватки боевые. Недаром помнит вся Россия про день Бородина! - Да, были люди в наше время, плохая им досталась доля: Немногие вернулись с поля... Не будь на то господня воля, не отдали б Москвы! Мы долго молча отступали, Досадно было, боя ждали. И вот нашли большое поле. Построили редут. Чуть утро осветило пушки - Французы тут как тут. Забил заряд я в пушку туго и думал: угощу я друга. Уж постоим мы головою за родину свою! Два дня мы были в перестрелке. Мы ждали третий день.И вот на поле грозной сечи ночная пала тень. Прилег вздремнуть я у лафета, и слышно было до рассвета, как ликовал француз. И только небо засветилось, сверкнул за строем строй. Полковник наш рожден был хватом . Да, жаль его: Он спит в земле сырой. И молвил он, сверкнув очами: "Ребята! не Москва ль за нами? Умремте же под Москвой, Как наши братья умирали!" И умереть мы обещали, И клятву верности сдержали Мы в Бородинский бой. Ну ж был денек! Сквозь дым летучий Французы двинулись, как тучи, И всё на наш редут. Вам не видать таких сражений!.. Рука бойцов колоть устала, И ядрам пролетать мешала Гора кровавых тел. Изведал враг в тот день немало, Что значит русский бой удалый. Вот смерклось. Были все готовы Заутра бой затеять новый И до конца стоять... Вот затрещали барабаны - И отступили бусурманы. Тогда считать мы стали раны, Товарищей считать. Да, были люди в наше время, Могучее, лихое племя. Плохая им досталась доля: Немногие вернулись с поля. Когда б на то не божья воля, Не отдали б Москвы!
Главные герои: Саша Косачёва, Сашина мама Олеся, мамин одноклассник Саша Новиков, его бабушка Света.
Рассказ повествует о немой девочке Саше. Единственным её другом являлся бывший мамин одноклассник, тоже Саша - а дети с ней совсем не дружили. Ещё у девочки есть Маня, самая её любимая кукла. Сначала рассказывается про быт Саши и жизнь с мамой; потом повествуется о том, как она лишилась речи (давно, в детстве, ребятня подобрала ничейного щенка, которого назвали Джимом. В день, когда очередь его кормить выпала Саше, он попал под колёса трактор на глазах у неё. После этого случая она замолчала). Затем говорится о Саше Новикове, что он войну в Чечне и иногда, напиваясь, вспоминал только об этом. Говорится, как он сделал для Мани кроватку. Но потом приходит мама и сообщает, что подошла их очередь и Сашу отвезут в город в интернат для глухих и немых, где она и будет жить. Саша боится; она совершенно не хочет в город. Но ничего не поделаешь, и они уезжают. В свои последние дни дома Саша забегает к бабушке Свете, где ищет Новикова - она хочет отдать ему свой рисунок - и попутно размышляет о многих серьёзных вещах. Настаёт день отъезда, но Новиков так и не появляется. В отчаянии Саша берёт свой солнечный рисунок-подарок и густой синей краской рисует на нём дождь, а затем и вовсе замазывает всё. Но в этот момент Новиков всё же приходит и приносит Саше щенка. Он предлагает назвать его Джеком, Джимом, но в один момент раздаётся тихий голос немой девочки: - Са-аша.
