Художник Пискарев, гуляя по Невскому. идет за брюнеткой и попадает в дом терпимости. Он возвращается домой и во сне видит девушку своей женой. Возвращается назад, узнает, что брюнетка спит , будучи нетрезвой. Художник говорит девушке о своей мечте, но она смеется. Пискарева находят через некоторое время с перерезанным горлом. Пирогов, его приятель, бежит за блондинкой, которая оказывается женой жестянщика Шиллера. Он заказывает жестянщику шпоры только для того, чтобы продолжить ухаживания за его женой. Во время танца с блондинкой врываются в комнату Шиллер, Гофман и Кунц. Они, видимо, секут Пирогова. Тот обещает обидчикам каторгу, но, зайдя в кондитерскую и отведав сладкого, успокаивается... Вот такие пироги.
Город изображен в повести обманчивым, "одурманивающим" людей, здесь царит загадочность и страсти. Здесь царят высокие нравы, высокомерие, цинизм... Главный герой Пискарев - порутчик, очень застенчивый и робкий, но одновременно с этим чувствительный и эмоциональный. Его черты характера мы можем увидеть в его поступках: он поддается мимолетному чувству (влюбляется в незнакомку и идет за ней). Город, бесспорно, влияет на поступки и характер людей,обитающих на его улицах. В данном случае, Петербург выступает для читателя загадочной средой обитания таких же загадочных незнакомок, с которой связался наш герой. Влияние города на поступки человека мы можем так же наблюдать в романе "Преступление и наказание".
Клинок надежный, без порока;
Булат его хранит таинственный закал -
Наследье бранного востока.
Наезднику в горах служил он много лет,
Не зная платы за услугу;
Не по одной груди провел он страшный след
И не одну порвал кольчугу.
Забавы он делил послушнее раба,
Звенел в ответ речам обидным.
В те дни была б ему богатая резьба
Нарядом чуждым и обидным.
Он взят за Тереком отважным казаком
На хладном трупе господина,
И долго он лежал заброшенный потом
В походной лавке армянина.
Теперь родных ножон, избитых на войне,
Лишен героя спутник бедный,
Игрушкой золотой он блещет на стене -
Увы, бесславный и безвредный!
Никто привычною, заботливой рукой
Его не чистит, не ласкает,
И надписи его, молясь с зарей,
Никто с усердьем не читает.. .
В наш век изнеженный не так ли ты, поэт,
Свое утратил назначенье,
На злато променяв ту власть, котрой свет
Внимал в немом благоговенье?
Бывало, мерный звук твоих могучих слов
Воспламенял бойца для битвы,
Он нужен был толпе, как чаша для пиров,
Как фимиам в часы молитвы.
Твой стих, как божий дух, носился над толпой
И, отзыв мыслей благородных,
Звучал, как колокол на башне вечевой
Во дни торжеств и бед народных.
Но скучен нам простой и гордый твой язык,
Нас тешат блестки и обманы;
Как ветхая краса, наш ветхий мир привык
Морщины прятать под румяны.. .
Проснешься ль ты опять, осмеянный пророк!
Иль никогда, на голос мщенья,
Из золотых ножон не вырвешь свой клинок,
Покрытый ржавчиной презренья?..