Именно здесь Обломов нашел то, что ему было нужно, то, что он искал всю жизнь - покой. Жизнь на Выборгской стороне напоминала жизнь в его родной Обломовке. Дни там шли медленно и спокойно. А на Выборгской стороне покой Обломова охраняла Агафья Пшеницына вплоть до дня его смерти.
"И вообще мы не должны брать на себя роль Ветра, который разносит нелепые лесные слухи." "Но слёзы никогда не горю." "Превращение в корыта хотя и не так заманчиво, – сказал он, – но всё же стать корытом лучше, чем никем, ничем и ни для кого." "...разве уж так плохо сгореть для других? Ведь должен же кто-то своим огнём радовать детей и согревать их в зимнюю стужу. Должен же кто-то выпекать хлебы и плавить металл." "Но согласитесь, что всё-таки лучше стать полированным столом или буфетом, нежели золой и пеплом." "Впрочем, никто не знает, как может повернуться судьба. Одни, собираясь жить в веках, забываются ранее, чем увядают цветы на их могилах. Другие, живя скромно и тихо, ни на что особенное не рассчитывая, не думают о бессмертии, а оно, несмотря на это, приходит само." "Но разве счастье в торжестве низменной страсти возмездия? Это жалкая радость слабых. Ради этого не стоило рассказывать сказку о бессмертии прекрасного."
Огда мне было семь лет, я пошла в школу. Училась с удовольствием: мне нравилось читать и считать. Нравились большие коридоры, в которых мы играли на переменах, и первая учительница, похожая на мою бабушку. Нравился большой сад возле школы: весной он был белым от яблоневого цвета, а осенью - золотым от листьев, которые мы сгребали в кучи, а потом падали в них и искали холодные кисло-сладкие жёлтые яблоки. Интересно было до третьего класса. А потом наша семья переехала в новую квартиру на краю города, школу пришлось поменять. Тут не было яблоневого сада, и коридоры были узкими и скользкими. Стало скучно. Ходила в школу, чтобы общаться с одноклассниками, веселиться с ними во время уроков. Учиться не хотелось, о будущем не думала
