Поэма «Медный всадник» завершает в творчестве А. С. Пушкина тему Петра I. Величественный облик царя-преобразователя рисуется в первых же, одически торжественных, строках поэмы: На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих поли, И вдаль глядел. Царь-преобразователь предстает перед нами в тот в момент, когда он принимает важнейшее для всей последующей российской истории решение: «Здесь будет город заложен...». Монументальной фигуре царя автор противопоставляет образ суровой и дикой природы. Картина, па фоне которой предстает перед нами фигура царя, безотрадна (одинокий челн, мшистые и топкие берега, убогие избы «чухонцев»). Перед взором Петра широко раскинувшаяся, несущаяся вдаль река; вокруг лес, «неведомый лучам в тумане спрятанного солнца». Но взгляд правителя устремлен в будущее. Россия должна утвердиться на берегах Балтики это необходимо для процветания страны: ...Все флаги в гости будут к нам, И запируем на просторе. сто лет, и великая мечта Петра осуществилась: ...юный град, Полнощных стран краса и диво, Из тьмы лесов, из топи блат Вознесся пышно, горделиво... Пушкин произносит восторженный гимн творению Петра, признается в любви к «юному граду», пред блеском которого «померкла старая Москва». Однако отношение поэта к Петру было противоречивым. Если в «Стансах» Пушкин видит в деятельности царя образец государственного служения Отечеству, то позднее, в «Заметках по русской истории XVIII века», он указывает на жестокость этого монарха и па самодержавный характер власти в его царствование. Это противоречие будет тревожить Пушкина во время его работы пал поэмой «Медный всадник». Петр-самодержец представлен не в каких-либо конкретных деяниях, а в символическом образе Медного всадника как олицетворения бесчеловечной государственности. Даже в тех строках, где Пушкин как будто славит дело Петра уже слышна интонация тревоги: О мощный властелин судьбы! Не так ли ты над самой бездной, На высоте, уздой железной Россию поднял на дыбы? Образ сияющего, оживленного, пышного города сменяется в первой части поэмы картиной страшного, разрушительного наводнения, выразительными образами бушующей стихии, над которой человек не властен. Стихия сметает все а своем пути, унося в потоках вод обломки строений и разрушенных мостов, «пожитки бледной нищеты» и даже гробы «с размытого кладбища». Образ неукротимых природных сил предстает здесь как символ «бессмысленного и беспощадного» народного бунта. Среди тех, чью жизнь разрушило наводнение, оказывается и Евгений, о мирных заботах которого автор говорит в начале первой части поэмы. Евгений «человек обыкновенный»: он не имеет ни денег, ни чинов, «где-то служит» и мечтает устроить себе «приют смиренный и простой», чтобы жениться на любимой девушке и пройти с ней жизненный путь: И станем жить и так до гроба, Рука с рукой дойдем мы оба... В поэме не указаны ни фамилия героя, ни его возраст, ничего не говорится о Евгения, его внешности, чертах характера. Лишив Евгения индивидуальных примет, автор превращает его в заурядного, безликого человека из толпы. Однако в экстремальной, критической ситуации Евгений словно пробуждается ото сна и сбрасывает с себя личину «ничтожества». В мире бушующих стихий идиллия невозможна. Параша гибнет в наводнении, и герой оказывается перед лицом страшных вопросов: что есть жизнь человека? не пустой ли она сон «насмешка неба над землей»? «Смятенный ум» Евгения не выдерживает «ужасных потрясений». Он сходит с ума, покидает свой дом и бродит по городу в истрепанной и ветхой одежде, безразличный ко всему, кроме наполняющего его «шума внутренней тревоги ». Словно древний пророк, достигший неправедность мира, Евгений отгорожен от людей и презираем ими. Сходство пушкинского героя с пророком становится особенно явным, когда Евгений в своем безумии внезапно прозревает и обрушивает свой гнев на «горделивого истукана». Через всю поэму, через весь ее образный строй проходит двоение лиц, картин и смыслов: два Петра (Петр живой, мыслящий, «мощный властелин судьбы» и его превращение Медный всадник, застывшее изваяние), два Евгения (мелкий чиновник, забитый, униженный властью, и безумец, поднявший руку на «строителя чудотворного»), две Невы (украшение города, «державное теченье» и главная угроза жизни людей и городу), два Петербурга («Петра творенье», «юный град» и город углов и подвалов бедноты, город-убийца). В этом двоении образного строя и заключена не только главная композиционная, по и главная философская мысль Пушкина Мысль о человеке, его самоценности. «Медный всадник» это и героическая поэма о созидательной деятельности Петра I, и трагическая повесть о бедном петербургском чиновнике, жертве «исторической необходимости» (не случайно автор придал поэме многозначительный подзаголовок: «Петербургская повесть»)
Ведущим художественным направлением в литературе Западной Европы начала XIX века является пришедший на смену классицизму и просветительскому реализму романтизм. Русская литература откликается на это явление своеобразно.
От романтизма западноевропейского она многое заимствует, но при этом решает проблемы собственного национального самоопределения. Русский романтизм имеет по сравнению с западноевропейским свою специфику, свои национально-исторические корни. В чем же заключается сходство русского романтизма с западноевропейским и каковы его национальные отличия?
Конец XVIII века в истории христианской Европы был ознаменован глубоким социальным катаклизмом, взорвавшим до основания весь общественный порядок и поставившим под сомнение веру в человеческий разум и мировую гармонию. Кровавые потрясения Великой французской революции 1789—1793 годов, наступившая вслед за ними эпоха Наполеоновских войн, установившийся в результате революции буржуазный строй с его эгоизмом и меркантильностью, с «войною всех против всех» — все это заставило интеллектуальный слой европейского общества усомниться в истине просветительских учений XVIII века, обещавших человечеству торжество свободы, равенства и братства на разумных началах.
Оглавление От автора 3 Русская литература первой четверти XIX века в преддверии А. С. Пушкина 8 О своеобразии русского романтизма — Языковая реформа Н. М. Карамзина 12 Спор «карамзинистов» с «шишковистами» 16 «Переводы-перевыражения» и их роль в становлении и развитии русского романтизма 19 Романтический историзм Н. М. Карамзина 24 Батюшков и Жуковский как родоначальники романтической школы «гармонической точности» 28 Поэтические искания декабристов 39 Поэзия Кондратия Федоровича Рылеева 41 Александр Сергеевич Пушкин 48 Художественный мир Пушкина — Детство 56 Отрочество. Лицей 59 Юность. Петербургский период 66 Молодость. Южный период 76 Элегия «Погасло дневное светило...» 77 Поэма «Кавказский пленник» 79 Поэма «Бахчисарайский фонтан» 81 Лирика южного периода. Пушкин и декабристы — Элегия «К морю» 85 Поэма «Цыганы» 86 Пушкин в Михайловском. Творческая зрелость 87 Поэтический цикл «Подражания Корану» 88 Трагедия «Борис Годунов» 92 Пушкин о назначении поэта и поэзии 98 Освобождение. Поэт и царь 104 Философские мотивы в лирике Пушкина 107 Любовная лирика Пушкина 109 Болдинская осень 1830 года. Роман «Евгений Онегин» 114 Историзм и энциклопедизм романа 115 Онегинская строфа 117 Реализм романа. Индивидуальное и типическое в характере Евгения Онегина — Онегин и Ленский 122 Онегин и Татьяна 125 «Маленькие трагедии». «Повести Белкина» 137 Историческая тема в творчестве Пушкина 1830-х годов 140 Поэма «Медный всадник» 142 Историческая повесть «Капитанская дочка» 146 Лирика Пушкина 1830-х годов 149 Дуэль и смерть Пушкина 153 Михаил Юрьевич Лермонтов 161 О своеобразии художественного мироощущения Лермонтова — Детские годы Лермонтова 164 Годы учения в Московском Благородном пансионе. Юношеская лирика 167 Московский университет 171 Петербургский период жизни и творчества Лермонтова 1830-х годов 173 «Смерть Поэта» и первая ссылка Лермонтова на Кавказ 178 Лирика Лермонтова 1838—1840 годов 180 Дуэль и вторая ссылка на Кавказ 184 Поэмы Лермонтова «Демон» и «Мцыри» 185 Лирика Лермонтова 1840—1841 годов 190 Роман «Герой нашего времени» 191 Лирическое завещание Лермонтова 203 Значение творчества Лермонтова в истории русской литературы 208 Николай Васильевич Гоголь 212 Призвание Гоголя-писателя — Детство и юность Гоголя 216 Начало творческого пути. «Вечера на хуторе близ Диканьки» 221 Сборник повестей «Миргород» 229 Гоголь-историк 240 Петербургские повести Гоголя 241 Комедия «Ревизор» 246 Творческая история поэмы Гоголя «Мертвые души» 250 Тема дороги и ее символический смысл 253 Манилов и Чичиков 258 Коробочка и Чичиков 259 Ноздрев и Чичиков 261 Собакевич и Чичиков 262 Плюшкин и Чичиков 265 Путь Павла Ивановича Чичикова 267 «Мертвые души» в русской критике 271 Повесть «Шинель» 274 Работа над вторым томом «Мертвых душ» 281 Становление и развитие реализма в русской литературе 1830—1850-х годов 287 Реализм как художественное направление — «Горе от ума» Грибоедова как первая в русской литературе реалистическая комедия 290 Спор романтизма с классицизмом в русской критике 293 Культурно-эстетическая и историческая почва русского реализма 294 Общенациональное содержание реализма И. А. Крылова 297 Национальное своеобразие русского реализма 299 Эволюция русского реализма 302 Русская критика и литературный процесс второй половины XIX века 308 Расстановка общественных сил в 1860-е годы 310 «Эстетическая критика» либеральных западников 315 «Реальная критика» революционеров-демократов 319 Общественная и литературно-критическая программа нигилистов 320 Литературно-критическая программа славянофилов 321 Литературно-критическая деятельность почвенников 325 Иван Александрович Гончаров 330
