Объяснение:
сказке "Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил"
изображены два генерала. Это бывшие чиновники, которые дослужились до генеральского звания. Всю жизнь они служили «в какой-то регистратуре» , которую впоследствии упразднили «за ненадобностью» . «Там родились, воспитались и состарились, следовательно, ничего не понимали» . Генералы настолько глупы и невежественны, что не знают, где восток и где запад, и думают, что «булки в том самом виде родятся, как их утром к кофею подают» . Только попав на необитаемый остров, генералы узнают, что «человеческая пища в первоначальном виде летает, плавает и на деревьях растёт» , и догадываются, что «если, например, кто хочет куропатку съесть, то должен сначала её изловить, убить, ощипать, изжарить» .
Всю жизнь генералы провели за чтением и писанием никому не нужных канцелярских бумаг. Ничего иного делать они не умеют и, оказавшись на острове, где «рябчики свищут, тетерева токуют, зайцы бегают» , в ручьях рыба кишит, а на деревьях плоды висят, чуть не умирают с голоду и едва не становятся людоедами. Бездельники, привыкшие к паразитической жизни, они даже не сомневаются в своём праве на чужой труд и убеждены в том, что если бы им удалось найти мужика, то «он бы… сейчас и булок бы подал, и рябчиков бы наловил, и рыбы» . Уверены они и в том, что «мужик везде есть, стоит только поискать его! » После долгих. поисков они находят мужика, который спал под деревом и, как им кажется, «самым нахальным образом уклонялся от работы» .
Народ, говорит своей сказкой сатирик, создаёт все блага жизни, но в эксплуататорском обществе они достаются угнетателям. Генералы и олицетворяют в сказке мир угнетателей, мужик - народ и его судьбу.
Угнетатели жадны и злы, тупы и ленивы, неблагодарны и трусливы, народ бескорыстен и добр, находчив и трудолюбив, отзывчив и смел. Но на наглость и жестокость угнетателей он отвечает не возмущением и протестом, а терпением и покорностью. С горькой иронией рассказывает сатирик о том, как «громаднейший мужичина» безропотно трудился на генералов.
«И зачал он перед ними действовать. Полез сперва наперво на дерево и нарвал генералам по десятку самых спелых яблоков, а себе взял одно, кислое. Потом покопался в земле - и добыл оттуда картофелю; потом взял два куска дерева, потёр их друг об дружку - и извлёк огонь. Потом из собственных волос сделал силок и поймал рябчика. Наконец, развёл огонь и напёк столько разной провизии, что генералам даже пришло на мысль: не дать ли и тунеядцу частичку?» .
Народ мастер на все руки, и мужик в сказке вскоре изловчился даже в пригоршне суп варить. Когда же соскучившиеся генералы «начали… нудить мужика» , чтобы доставил он их в Петербург, выстроил мужик «корабль - не корабль, а такую посудину, чтоб можно было океан-море переплыть» , и перевез генералов в Петербург. В Петербурге генералы в казначействе столько «денег загребли» , что «того ни в сказке сказать, ни пером описать» .
«Однако, - с уничтожающим презрением заканчивает Щедрин сказку, - и об мужике не забыли; выслали ему рюмку водки да пятак серебра: веселись, мужичина!» .
«Повестью о том, как один мужик двух генералов прокормил» Щедрин воспитывал ненависть к тунеядцам и эксплуататорам, бросающим народу жалкие подачки. Но в этой ранней своей сказке писатель осмеял не только паразитизм господствующих классов. Революционный демократ, единомышленник Чернышевского, Добролюбова и Некрасова, он как бы обращался к народу с тем же вопросом, с каким к народу обращался Некрасов: "Чем хуже был бы твой удел, Когда б ты менее терпел? "
С горечью и болью говорил Щедрин о долготерпении народа и его покорности угнетателям, о том, что по приказу генералов мужик свил верёвку и «этой верёвкой генералы привязали мужичину к дереву, чтоб не убёг» .
Гневное обличение дармоедов-эксплуататоров, осуждение народной пассивности и покорности, призыв к тому, чтобы народ сбросил со своих плеч угнетателей, уничтожил несправедливый и бесчеловечный строй, - таков идейный смысл произведения.
Одна из самых сложных мировых загадок – человек. Передовые умы разных эпох много размышляли о том, каков он, пытались проникнуть в его многосложный мир. Но приходится признать, прогресс общественного развития не сделал это явление ни менее загадочным, ни более простым. Философы и политики продолжают по сей день биться над осмыслением вековечной темы, что находит подтверждение в усиливающемся интересе к проблемам философской антропологии, в стремлении определить и обеспечить «человеческий эффект» в проведении экономической, социальной, культурной политики.