Свою статью Добролюбов посвятил пьесе Островского “Гроза”. Он отмечает, что драматург “обладает глубоким пониманием русской жизни”. Говоря о других критиках, Добролюбов упрекает их в том, что у них “отсутствует прямой взгляд на вещи”.
Далее он пишет о том, что драма “Гроза” не соответствует классическим требованиям, она “…не выполняет своего высокого назначения. Все действие идет вяло и медленно… язык, которым говорят действующие лица, превосходит всякое терпение благовоспитанного человека”. Этим утверждением он хочет показать, что нельзя подходить к анализу произведения с привычной точки зрения. “Истина не в диалектических тонкостях, а в живой правде того, о чем рассуждаете”. Критик определяет пьесы Островского как “пьесы жизни” “…у него на первом плане является всегда общая обстановка жизни. Он не карает ни злодея, ни жертву… И вот почему мы никак не решаемся считать ненужными и лишними те лица пьес Островского, которые не участвуют прямо в интриге…”
Добролюбов подробно разбирает реплики героев “темного царства”, говорящие об их душевном состоянии: “… все как-то неспокойно, нехорошо им. Помимо их, не спросясь, выросла другая жизнь, с другими началами, и хотя она еще и не видна хорошенько, но уже посылает нехорошие видения темному произволу самодуров… к ним нет прежнего почтения и… при первой возможности их бросят”.
“Решительный, цельный русский характер, действующий в среде Диких и Кабановых, является у Островского в женском типе”. “Характер Катерины … составляет шаг вперед во всей нашей литературе”. “Катерина – луч света в темном царстве. В трагическом конце … дан страшный вызов самодурной силе…”
Пьеса “… производит впечатление менее тяжкое и грустное… В “Грозе” есть даже что-то освежающее и ободряющее”. Это “что-то” и есть, по мнению Добролюбова, фон пьесы , показывающий шаткость и близкий конец самодурства Диких.
К реализму в «Горе от ума» он пришел через классицизм, через преодоление его «трех единств». Но и в окончательной редакции знаменитой комедии просматриваются еще классицистические приемы, и недаром «Горе от ума» исследователи связывают с мольеровским «Мизантропом», и позиция Чацкого, его монологи имеют некоторые аналогии в резонерстве Альцеста. Лиза, конечно, - субретка из французских комедий, наперсница и поверенная тайн своей госпожи. Любовный треугольник - Софья, Молчалин и Чацкий - также восходит к жестким структурам французской комедии, назывные фамилии действующих лиц напоминают нарицательность имен у Мольера и в «комедии масок», проглядывают приемы старой комедии и в гротескной буффонаде Скалозуба. Но в целом «Горе от ума» и образ Чацкого-бунтаря настолько взяты из эпохи декабризма, нараставшего внутри дворянства социального конфликта, борьбы «века нынешнего с веком минувшим», а главные краски фамусовской Москвы так пронизаны национальным колоритом, что есть все основания говорить о глубоко оригинальном, новаторском характере комедии Грибоедова, и новаторство это заключалось именно в полноценном ее реализме.
Объяснение:
