НОСОВ, ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ (р. 1925), русский писатель. Родился 15 января 1925 в с.Толмачево под Курском в семье деревенского мастера-ремесленника. В 1943 после окончания 8 классов ушел на фронт. Солдат-артиллерист в армии маршала К.К.Рокоссовского. Ранение в последние дни войны на подступах к Кёнигсбергу (с 1946 Калининград) отразилось в рассказе Носова Красное вино победы (1962). В 1945, окончив школу-десятилетку, уехал в Среднюю Азию, работал в газете (цинкографом, ретушером и литературным сотрудником). Начал печататься в 1947 (стихи, публицистические статьи, очерки, корреспонденции, рецензии и т.п.). С 1951 жил в Курске. В 1957 опубликовал первый рассказ (для детей) Радуга, в 1958 – первый сборник рассказов и повестей На рыбачьей тропе. Тонкое чувство слова, обостренное, объемно-пластичное восприятие окружающего мира, любовь к обстоятельному, неспешному и «естественному» бытию и труду на лоне природы сразу определили место Носова в ареале современной «деревенской прозы» как художника-традиционалиста, ориентированного на опыт И.С.Тургенева, И.А.Бунина и Н.С.Лескова. Как и другие видные писатели-«деревенщики» (В.П.Астафьев, В.И.Белов и Б.А.Можаев), учился на Высших литературных курсах при Союзе писателей СССР (1960–1962), активно публиковался в столичной периодике (журналы «Новый мир», «Наш современник» и др.), выпускал многочисленные сборники рассказов и повестей (Рассказы, 1959; Тридцать зёрен, 1961; Дом за триумфальной аркой, 1963; Где просыпается солнце, 1965; Шумит луговая овсяница, 1966 (Государственная премия РСФСР им. А.М.Горького, 1975); За долами, за лесами, 1967; Берега, Красное вино победы, оба 1971; И уплывают пароходы..., 1975; Усвятские шлемоносцы, 1980; В чистом поле..., 1990, и др.). В лучших рассказах и повестях писателя (Шумит луговая овсяница, 1925; Объездчик, 1966; За долами, за лесами, Варька, Домой, за матерью, все 1967; И уплывают пароходы, и остаются берега, 1970; Шопен, соната номер два, 1973, и др.) проявлены глубокий психологизм, склонность к социальному анализу, историчность мышления и точность бытописания в изображении жизни современной среднерусской деревни, особенно удачно передаваемой через сочные, динамичные диалоги, сочетающие энергию и «неправильность» непосредственной крестьянской речи и афористичность народной мудрости («...Я тебе так скажу, начистоту: народу никак не с руки на церквя глядеть. Ему к примеру, лес надо сплавлять, лен дергать... Когда ему на пароходах кататься? Сто целковых платить за это – не-е!...» – И уплывают пароходы, и остаются берега). Печаль, ностальгия по светлому, незамутненно-наивному, «детскому» восприятию мира пронизывает творчество Носова, что особенно ощутимо в его рассказах (Мост, Дом за триумфальной аркой) и повестях (Не имей десять рублей, Моя Джомолунгма) о собственном детстве и отрочестве (рассказы Подпасок, Дежка и др.), о русском мужике на полях Великой Отечественной войны. Посвященное этой теме вершинное произведение Носова – повесть Усвятские шлемоносцы (1977), где рассказывается о последних мгновениях трудовой и семейной деревенской идиллии – нескольких днях сенокоса в июне 1941, накануне отправки мужчин на фронт, утверждает в характерной для писателя, как и для других «деревенщиков», проекции на патриархальную русскую общину и православие исконное миролюбие русского народа-хлебопашца, подчеркивает неестественность и даже богопротивность обращения земледельца в солдата («Но только ли на людях – на всей деревне с ее заулками и давно не поливавшимися грядами, на всякой избе и каждом предмете в дому отпечатано это нестираемое клеймо военной хворобы. От всего веяло порухой прежнего лада, грядущими скорбями, все было окроплено горечью, как подорожной пылью, и обрело ее привкус. Это недуг души, разлад в ней и сумятица ломали, муторили...»). Грустная тональность произведений Носова конца 1980 – 1990-х годов (фантастический рассказ Сон, рассказы НЛО нашего детства, Темная вода, Карманный фонарик, Костер на ветру, Красное, желтое, зеленое...) связана с ощущением у писателя (имеющим, однако, более нравственно-эстетическую, нежели политическую окраску) невозобновимого распада коренных устоев национальной жизни, катастрофического нарастания в «перестроечном» обществе (в т.ч. на селе) бытийной дисгармонии: жестокости, апатии, разочарования и эгоизма. Писатель выступает также с размышлениями о русской классической литературе (Жди назавтра ясного дня, 1992, посвящено А.А.Фету). Лауреат Премии Александра Солженицына (2001).
Анализируя творческое наследие М.Ю. Лермонтова – поэта и прозаика, мы отмечаем его неоднократное обращение к проблеме поколения тридцатых годов девятнадцатого века. Лермонтов создает удивительно емкий и подробный лирико-эпический портрет современной ему эпохи, передовой дворянской молодежи. При этом, как справедливо указывает Белинский, следует учесть, что «мысль изобразить… героя нашего времени не принадлежит исключительно Лермонтову». Действительно, проблемы и судьбы молодого поколения занимали в свое время Н.М. Карамзина («Рыцарь нашего времени»), В.Ф. Одоевского («Странный человек»), К.Ф. Рылеев («Чудак») и многих других писателей. Подробное изображение «лишнего человека» мы видим в романе Пушкина «Евгений Онегин». Однако именно в произведениях М.Ю. Лермонтова поколение тридцатых годов выступает во всей его многогранности. Наиболее рельефно и полно портрет героя лермонтовской эпохи изображен в стихотворении «Дума» и романе «Герой нашего времени». Следуя точно сформулированному в предисловии к роману принципу: «Нужны горькие лекарства, едкие истины», в «Думе» Лермонтов обнажает трагические противоречия поколения, «дремлющего в бездействии» (Белинский), выносит ему объективный и суровый приговор: Печально я гляжу на наше поколенье! Его грядущее – иль пусто, иль темно, Меж тем, под бременем познанья и сомненья, В бездействии состарится оно… Проблемы цели и смысла жизни, трагедия бездействия сильной личности, рассматриваемые в стихотворении на примере всего поколения, в романе персонифицированы в образе Печорина. В обоих произведениях Лермонтов четко формулирует и последовательно развивает идею о том, что молодежь тридцатых годов оторвана от реальной жизни, склонна к рефлексии, не к практическому применению своих незаурядных сил и Мы иссушили ум наукою бесплодной…», - горько восклицает лирический герой «думы». Отсюда – и «мозаичность», фрагментарность судьбы Печорина, и бесплодность «философствований» Вернера, и трагедия Вулича. Духовная опустошенность и противоречивость лермонтовского поколения отражается также в его сомнении в ценности человеческих взаимоотношений – любви и дружбы: «И ненавидим мы, и любим мы случайно, Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви, И царствует в душе кокой-то холод тайный, Когда огонь кипит в крови. Аналогичную мысль развивает и Печорин в своем дневнике, размышляя о том, что «из жизненной бури вынес только несколько идей и ни одного чувства». Поэтому герой «смеется над всем на свете, особенно над чувствами», и на первое место в системе ценностей он ставит свою свободу. Душевный холод, упадок нравственных сил и ослабление воли к жизни рождают также насмешливо – циничное отношение поколения тридцатых годов к своей судьбе, его стремление «играть со смертью». С одной стороны, эта деятельная позиция Печорина, его попытка активно противостоять Року, бросить вызов Судьбе: авантюрное приключение в Тамани, дуэль с Грушницким, эпизод с пьяным казаком. С другой стороны, в романе изображается пассивно-отстраненная позиция Вулича, его ощущение растворенности в своей судьбе, слепая вера в предопределение. Это поэтически отражено в «Думе»: «И предков скучны нам роскошные забавы, Их добросовестный ребяческий разврат, И к гробу мы спешим без счастья и без славы, Глядя насмешливо назад». Основными средствами художественного воплощения проблематики, объединившей оба лермонтовских произведения, являются в «Думе» ритм и стиль стихотворного повествования. Так, преобладание шестистопного ямба, передающего интонацию размышления лирического героя и публицистичность стиля усиливают социально - философского направленность стихотворения. Аналогичную роль в романе «Герой нашего времени» играет авторское предисловие, в котором особо подчеркивается общественная направленность лермонтовского произведения: «Герой нашего времени… портрет, но не одного человека: это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии». Одним из наиболее ярких средств выражения авторской позиции в раскрытии общей проблематики романа и стихотворения является прием контраста. Так, в «Думе» мы наблюдаем постоянное столкновение антонимов и использование антитезы. А в «Герое нашего времени» используется прием контраста как в построении всей системы образов, так и для раскрытия характера главного героя. Итак, стихотворение «Дума» и роман «Герой нашего времени» объединены общей нравственно – философской и социально – политической проблематикой. В обоих произведениях Лермонтов размышляет над судьбой ярких представителей передовой молодежи, исследует духовные и социальные пороки своего времени. Неповторимую особенность лермонтовского мировосприятия очень точно и лаконично сформулировал Белинский: «Герой нашего времени» - это грустная дума о нашем времени…»
