Відповідь: Произведение написано в период оттепели, когда многие писатели и поэты, в том числе Заболоцкий, испытывали творческий подъем. Датируется произведение 1955 годом, когда поэт поддерживал деятельность “Объединения реального искусства”. Заболоцкий исповедовал принципы реалистичной традиции в литературе и писал такие произведения, которые были бы понятны даже детям. Этому его педагогическое образование.
Тема
Стих посвящен не просто описанию человеческих лиц: поэт говорит о том, что на них буквально “написаны” характер, жизненный путь, наклонности. И если уметь анализировать “написанное”, можно узнать о человеке гораздо больше, чем он о себе рассказывает. Заболоцкий использует метафору со знаниями не просто для красоты слога, ведь жизнь – это тот же дом и каждый человек строит ее по-своему.
При этом он также отмечает, что красота лица не должна становиться приоритетом при оценке человека, ведь главное – это душа, которую можно в этом лице разглядеть.
Пояснення:
Объяснение:
Прочитайте отрывок из рассказа В.В. Набокова «Рождество» и составьте его сложный план.
Тикали часы. На синем стекле окна теснились узоры мороза. Открытая тетрадь сияла на столе, рядом сквозила светом кисея сачка, блестел жестяной угол коробки. Слепцов зажмурился, и на мгновение ему показалось, что до конца понятна, до конца обнажена земная жизнь – горестная до ужаса, унизительно бесцельная, бесплодная, лишенная чудес... И в то же мгновение щелкнуло что-то – тонкий звук – как будто лопнула натянутая резина. Слепцов открыл глаза и увидел: в бисквитной коробке торчит прорванный кокон, а по стене, над столом, быстро ползет вверх черное сморщенное существо величиной с мышь . Оно остановилось, вцепившись шестью черными мохнатыми лапками в стену, и стало странно трепетать. Оно вылупилось оттого, что изнемогающий от горя человек перенес жестяную коробку к себе, в теплую комнату, оно вырвалось оттого, что сквозь тугой шелк кокона проникло тепло, оно так долго ожидало этого, так напряженно набиралось сил и вот теперь, вырвавшись, медленно и чудесно росло. Медленно разворачивались смятые лоскутки, бархатные бахромки, крепли, наливаясь воздухом, веерные жилы. Оно стало крылатым незаметно, как незаметно становится прекрасным мужающее лицо. И крылья – еще слабые, еще влажные- все продолжали расти, расправляться, вот развернулись до предела, положенного им Богом,- и на стене уже была- вместо комочка, вместо черной мыши,- громадная ночная бабочка, индийский шелкопряд, что летает, как птица, в сумраке, вокруг фонарей Бомбея. И тогда крылья, загнутые на концах, темно- бархатные, с четырьмя слюдяными оконцами, вздохнули в порыве нежного, восхитительного, почти человеческого счастья.
