Ведьмы (от др-рус. ведь, «знание», «колдовство», «ведовство»), колдуньи, в низшей мифологии и народных поверьях женщины, вступившие в союз с дьяволом (или другой нечистой силой) ради обретения сверхъестественных Вера в Ведьм получила широкое распространение в средние века, чему христианское представление о женщине как источнике соблазна и греха (к Ведьмам относили также сторонников язычества; на представления о них повлияли воспоминания о языческом жречестве и, возможно, богах, образы которых снижались до уровня нечистой силы). Так называемая «охота за Ведьмами» в Европе 15-17 вв. породила целую юриспруденцию, направленную против Ведьм (1-й кодекс — «Молот ведьм», 1487); ведовство, как и неверие в Ведьм, было объявлено ересью, предательством бога, особым преступлением, требующим применения пыток и смертной казни. Выделялись три категории Ведьм: «чёрные», творящие исключительно зло, «серые», которые могли совершать и добрые дела, «белые человеку; большинство Ведьм, согласно судебным процессам, относилось ко второй категории.
В одном государстве проживало семейство богатого купца, состоящее из трех дочерей и сыновей. Самую младшую все звали Красавица, потому что она была прекрасна. Не по душе она была своим сестрам, так как она всем нравилась.
Вскоре беда пришла в дом купца. Во время шторма утонул весь его товар, и ему со всей своей семьей пришлось перебраться на ферму и трудиться так, чтобы заработать себе на пропитание.
Так пошел целый год. Красавица выполняла любую работу по дому, и даже выходила в поле к братьям, а ее сестрицы слонялись по двору без дела.
Неожиданно купцу пришло известие о пропавшем его корабле, и он вновь стал состоятельным человеком. Собираясь в город за деньгами, он спросил свои детей, какие привезти им гостинцы.
Старшим сестрам захотелось много нарядной одежды, а младшая попросила розу. В городе их отец отдал все долги, и опять стал бедняком. Возвращаясь, домой, он заплутался и очутился в темном лесу. Купцу стало холодно и страшно. Но, вдруг, он увидел, как совсем рядом находится красивый замок. Когда он зашел туда, то увидел, что там никого не было, а стол с яствами был накрыт на одного человека. Так и не дождавшись хозяина, купец поел и крепко уснул.
Утром, так и не увидев хозяина, он поблагодарил его словами, и сев на приготовленного ему коня, отправился домой. Проезжая мимо сада, он сорвал красивую розу для младшей дочери.
И как он только это сделал, как появилось огромное чудовище, которое сказало, что он должен отдать свою жизнь за содеянный проступок. Но купец стал оправдываться, что он сделал это не специально, а обещал дочери достать в качестве презента. Чудовище отпустило купца, и даже отдало ему целый сундук сокровищ, но только при одном условии. Если он не хочет умирать сам, то пусть пришлет кого-то из своих детей. В худшем случае он должен вернуться сам.
На железнодорожном вокзале встретились два давнишних приятеля: «один толстый, другой тонкий». Толстый производил впечатление преуспевшего в жизни человека. Тонкий выглядел несколько скромнее. Приятели бурно радовались встрече, «троекратно облобызались и устремили друг на друга глаза, полные слез».
Тонкий (Порфирий) представляет толстому свою семью — жену Луизу, урожденную Ванценбах, и сына Нафанаила, вспоминает со смехом совместные годы учебы в гимназии. Друзья переводят разговор на дела служебные. Тонкий сообщает, что он «коллежским асессором уже второй год», жалованье маленькое, и ему приходится подрабатывать уроками музыки и изготовлением портсигаров. Толстый говорит, что он «до тайного дослужился» и имеет две звезды.
Когда тонкий понял, что перед ним высокий начальник, он «побледнел, окаменел, но скоро лицо его искривилось во все стороны широчайшей улыбкой». Подобострастно улыбаясь, он начинает обращаться к старинному другу «ваше превосходительство». Фамильярный дружеский тон забыт. Толстый говорит, что чинопочитание здесь излишне, ведь они друзья детства. Однако тонкий продолжает пресмыкаться. «Тайного советника стошнило» от той маски «благоговения, сладости и почтительной кислоты» на лице тонкого. Семья тонкого ведет себя так же, как и он сам. Толстый уходит. «Все трое» — тонкий, его жена и сын — «были приятно ошеломлены».
