Нева всю ночь Рвалася к морю против бури, Не одолев их буйной дури.. . И спорить стало ей невмочь.. . Поутру над её брегами Теснился кучами народ, Любуясь брызгами, горами И пеной разъярённых вод. Но силой ветров от залива Переграждённая Нева Обратно шла, гневна, бурлива, И затопляла острова, Погода пуще свирепела, Нева вздувалась и ревела, Котлом клокоча и клубясь, И вдруг, как зверь остервенясь, На город кинулась. Пред нею Всё побежало, всё вокруг Вдруг опустело - воды вдруг Втекли в подземные подвалы, К решёткам хлынули каналы, И всплыл Петрополь, как тритон, По пояс в воду погружён.
Осада! приступ! злые волны, Как воры, лезут в окна. Чёлны С разбега стёкла бьют кормой. Лотки под мокрой пеленой, Обломки хижин, брёвны, кровли, Товар запасливой торговли, Пожитки бледной нищеты, Грозой снесённые мосты, Гроба с размытого кладбища Плывут по улицам! Народ Зрит божий гнев и казни ждёт. Увы! всё гибнет: кров и пища! Где будет взять? В тот грозный год Покойный царь ещё Россией Со славой правил. На балкон, Печален, смутен, вышел он И молвил: «С божией стихией Царям не совладеть» . Он сел И в думе скорбными очами На злое бедствие глядел. Стояли cтогны озерами, И в них широкими реками Вливались улицы. Дворец Казался островом печальным. Царь молвил - из конца в конец, По ближним улицам и дальным В опасный путь средь бурных вод Его пустились генералы и страхом обуялый И дома тонущий народ.
В рассказе Виктора Петровича Астафьева "Фотография, на которой меня нет" отображена жизнь людей в тридцатые годы. Каждый живет, чем может. Быт жителей деревни очень прост. В школе нет ни парт, ни скамеек, ни тетрадей, ни учебников, ни карандашей. Витя – главный герой рассказа - живёт без родителей. Огромную роль в его жизни играет самый дорогой человек – бабушка. Она отругает мальчика за простуженные ноги, поворчит немного, но потом будет всю ночь выхаживать, поить молоком, растирать, укутывать и останется до утра возле кровати любимого внука. В повествовании автор вводит изображение окон. В одних была просто вата и три – четыре розетки рябины с листиками. В других даже стёкла были не везде. В третьих было навалено всего: и ваты, и моху, и рябины, и калины, и даже разноцветных бумажных цветочков, служивших самым лучшим украшением. "По окну, ещё не заходя в дом можно определить, какая здесь живёт хозяйка, что у неё за характер и каков обиход в избе". В рассказе есть образ цветка, который является "двойником" мальчика. Порою, он угасает, гибнет, но всё же к весне вновь возрождается, появляются бледно-зелёные побеги и торопливо тянутся вверх, чтобы однажды раскрыться прекрасным цветком. Во фрагменте рассказа, где главного героя не отпускают фотографироваться, автор использует очень много глаголов. Таким образом, Астафьев пытается описать психологическое состояние мальчика, передать его мысли, чувства и эмоции читателю. Витя очень хочет пойти и сфотографироваться вместе со всеми. Но, в то же время, понимает, что ходить он совсем не может. Бабушка главного героя – добрая и заботливая деревенская жительница. В её речь автор включил огромное количество диалектных и просторечных слов и выражений. Так Астафьев показал всю простоту и незатейливость русского человека. Конечно, в деревне есть и пьяницы, и "ненадёжные люди". Но не они определяют атмосферу жизни. Особым уважением пользуется учитель – не только за свои знания, но и за то, что он сам всех уважает, со всеми здоровается и никогда не отказывает в Люди в этом рассказе, хоть и не идеальны, но ценят внутреннюю, душевную красоту людей. В этом рассказе мне понравилось то, что деревня живёт, как одна большая семья, дружная и крепкая. Иногда в ней случаются ссоры, но силой добра и прощая, можно победить все беды.
Одныжды я остался один дома на весь день и ночь . Днем ничего не боялся смотрел телевизор , делал уроки, пригласил друзей и мы хорошо отдохнули. Когда все ушли , я остался один дома. На улице стало смеркаться и мне стало жутковато.И уже наступила ночь.Не то что бы я боялся темноты , нет просто в темноти приходят разные плохие мысли. Ну ничего страшного я по всему дому включил свет и стал заниматься своими делами .
И вдруг свет во всем доме отключили и вот тут я запаникавал. Что делать ? Куда идти ? Выходить на улицу было страшно.
-Ба , - я не знал что и думать.
-Тдщщщ ,-что мне делать ?
И тут неожиданно кто-то меня хватает за плечо , я не видел кто -то , и не понял. У меня дыхание перехватило.И я потерял сознание.
Когда я очнулся рядом со мной стоял мой друг и смеялся , но мне было как-то не до смеха .О казалось , что мой друг остался у меня в доме и спрятался в шкафу, чтобы меня потом напугать.
- А кто выключил свет?- спросил я , друг сказал что это не он просто на электростанции взорвался трансформатор.
Вот так я провел этот день.И когда я это вспоминаю мне становится смешно .
Рвалася к морю против бури,
Не одолев их буйной дури.. .
И спорить стало ей невмочь.. .
Поутру над её брегами
Теснился кучами народ,
Любуясь брызгами, горами
И пеной разъярённых вод.
Но силой ветров от залива
Переграждённая Нева
Обратно шла, гневна, бурлива,
И затопляла острова,
Погода пуще свирепела,
Нева вздувалась и ревела,
Котлом клокоча и клубясь,
И вдруг, как зверь остервенясь,
На город кинулась. Пред нею
Всё побежало, всё вокруг
Вдруг опустело - воды вдруг
Втекли в подземные подвалы,
К решёткам хлынули каналы,
И всплыл Петрополь, как тритон,
По пояс в воду погружён.
Осада! приступ! злые волны,
Как воры, лезут в окна. Чёлны
С разбега стёкла бьют кормой.
Лотки под мокрой пеленой,
Обломки хижин, брёвны, кровли,
Товар запасливой торговли,
Пожитки бледной нищеты,
Грозой снесённые мосты,
Гроба с размытого кладбища
Плывут по улицам!
Народ
Зрит божий гнев и казни ждёт.
Увы! всё гибнет: кров и пища!
Где будет взять?
В тот грозный год
Покойный царь ещё Россией
Со славой правил. На балкон,
Печален, смутен, вышел он
И молвил: «С божией стихией
Царям не совладеть» . Он сел
И в думе скорбными очами
На злое бедствие глядел.
Стояли cтогны озерами,
И в них широкими реками
Вливались улицы. Дворец
Казался островом печальным.
Царь молвил - из конца в конец,
По ближним улицам и дальным
В опасный путь средь бурных вод
Его пустились генералы
и страхом обуялый
И дома тонущий народ.