Художественный мир возникает под пером писателя благодаря человеческого сознания создавать в воображении живые картины и образы действительности. Материалом и инструментом художника является слово:
Роняет лес багряный свой убор, Серебрит мороз увянувшее поле, Проглянет день как будто поневоле И скроется за край окружных гор.
Что можно увидеть и услышать в этом описании? Глаз радуется великолепию осенних красок, увиденных поэтом. Слух улавливает чуть слышный звук: хрустят под ногой тронутые первым морозом былинки на увянувшем поле. . Сердце сжимается от восторга перед красотой природы. Художественный мир литературного произведения должен раскрываться перед читателем во всем доступном его разумению богатстве мыслей, красоте звуков и красок. Одно или несколько, пусть и самых важных наблюдений, схваченных в процессе чтения, не должны заменять всей полноты ощущений, какие можно пережить над страницами художественного произведения. Слово – сигнал, побуждающий к работе воображение. В художественном тексте слово обнаруживает свои смысловые, эмоциональные и изобразительные возможности благодаря ассоциациям , специальным выразительным средствам, особой ритмической и звуковой организации речи, системе символов и т. п. На столе лежит уникальное произведение искусства – роман Б. Пастернака «Доктор Живаго». Но не останется ли он простой пачкой печатной переплетенной бумаги? Оживут ли его герои? Наполнится ли созданный писателем художественный мир живыми звуками, красками, запахами? И откроется ли перед читателем вся глубина содержания книги, вся красота его формы – композиции, языка, стиха? Художественная книга в известном смысле содержит только потенциальную возможность стать произведением искусства. Эта возможность реализуется или не реализуется благодаря читателю. Писатель изображает в слове живой мир, возникший в его воображении. Читатель совершает как бы обратный перевод слова в образ. Интересный эксперимент описан С. Львовым в его «Книге о книге». Психолог рисует слушателям картину: «Представьте себе, что передо мной на тарелке лежит лимон, желтый, но еще не совсем зрелый, с зелеными пятнами на шкурке. Я беру нож, разрезаю лимон пополам. На кончике ножа повисает мутная капля сока. Я отрезаю от одной из половинок небольшую дольку, кладу в рот и начинаю жевать». В этот момент нужно следить за присутствующими. Примерно половина из них начинает судорожно сглатывать слюну, лица их морщатся от кислого лимона так, как будто он действительно находится у них во рту. Но вот вторая половина, что называется и бровью не поведет, их воображение не проснулось, и за словом не возник образ. Возможности таких читателей художественной литературы ограничены. А. Н. Толстой утверждал, что цель литературы осуществима только при условии участия в творческом процессе обеих сторон – писателя и читателя: «Словесная ткань, слова, сочетания слов должны быть расшифрованы читателем, должны снова превратиться в духовную энергию, иначе они навсегда останутся черными значками на белой бумаге, как некоторые навсегда закрытые письмена давно умерших народов». Но дело не ограничивается простым воссозданием предложенного писателем: «Когда я пишу, – свидетельствовал А. П. Чехов, – я вполне рассчитываю на читателя, полагая, что недостающие в рассказе субъективные элементы он подбавит сам». Подобный расчет обнаруживается и в творческих планах Ф. М. Достоевского. Размышляя о судьбах героев романа «Бесы», писатель приходит к решению: характеров их «не разъяснять». В подготовительных материалах к роману прямо заявлено: «Пусть потрудятся сами читатели». Смысл художественной литературы – в исследовании внутреннего мира личности, в утверждении нравственных и эстетических ценностей, как их понимает автор. Цель читателя заключается в том, чтобы измерить, осознать и почувствовать неповторимость художественного слова конкретного писателя, понять его правду о человеке, пройти с его героями отмеренный им жизненный путь, перестрадать их страданиями, ликовать их восторгами. Душа читателя должна быть открыта богатству и разнообразию художественного мира писателя, должна быть готова к восприятию самых разных его изображения независимо от того, почерпнуты ли эти богатства и разнообразие из реальной действительности или они – плод художественного вымысла. Достичь этой цели невозможно, если читатель не обладает «чувством языка видеть за словом образ, умением заметить и оценить выразительные и изобразительные достоинства этого слова.
Басня касается стратегии и тактики кутузова в отечественной войне 1812 г. полководец подвергался постоянным нападкам со стороны александра i и военной молодежи из-за уклонений от решительных сражений под стенами москвы и после сдачи ее наполеону, крылов оправдывал неспешные, но продуманные действия кутузова, должные, как понимал баснописец, к полному краху наполеона, и порицал повеления александра i, торопившего кутузова и толкавшего его к промахам и ошибкам. не менее досадны были для кутузова ропот и горькие нарекания его молодых сподвижников. вероятно, крылов не знал о словах, сказанных старым фельдмаршалом принцу вюртембергскому: "наши молодые горячие головы негодуют на старика, что я удерживаю их порывы. они не обращают внимания на обстоятельства, которые делают гораздо более, нежели сколько могло бы сделать наше оружие". тем значительнее , политическое и военное чутье крылова, чья басня защищала кутузова и его план от наскоков неопытных молодых людей. их патриотические чувства были объяснимы, но не становились от этого более истинными. тем самым под образом "коня доброго" крылов имел в виду кутузова с его осторожностью и выдержкой при отражении наполеоновского нашествия. а примешься за дело сам, так напроказишь вдвое хуже. — прозрачный намек на александра i, по вине которого было проиграно аустерлицкое сражение.
Основываясь на событиях прошлого, николай васильевич гоголь пишет повесть «тарас бульба», центральными персонажами которой являются два сына старого казака тараса бульбы: остап и андрий, внешне похожие друг на друга, но разным, в чем-то противоположным характером. «два дюжие молодца, еще смотревшие исподлобья, как недавно выпущенные семинаристы. крепкие, здоровые лица их были покрыты первым пухом волос, которого еще не касалась …бритва». по-разному относились братья к учебе: остап – старший «…в первый год (из киевской бурсы) бежал. его возвратили, высекли страшно и засадили за книгу. четыре раза закапывал он свой букварь в землю, и четыре раза, отодравши его бесчеловечно, покупали ему новый». тарас бульба пригрозил оставить сына в монастырских служках, если тот не выучится всем наукам, только после этого остап начал заниматься. андрий же, наоборот, «учился охотнее и без напряжения», «был более изобретателен, нежели его брат». братья сильным характером, но остап «считался всегда одним из лучших товарищей… никогда, ни в каком случае не выдавал своих товарищей… был суров к другим побуждениям, кроме войны и разгульной пирушки… был прямодушен с равными, имел доброту…». андрий же, имея чувства более живые и развитые, «чаще являлся предводителем довольно опасного предприятия и иногда, с изобретательного ума своего, умел увертываться от наказания». остап мечтает стать настоящим казаком и отправиться в запорожскую сечь. младший же брат, желая совершить подвиг, любил помечтать и в одиночестве побродить по улицам киева. старший брат хладнокровно вел бой, «мог вымерить всю опасность», в нем «не могли не быть заметны наклонности будущего вождя», ему «казалось, был на роду написан битвенный путь и трудное знанье вершить ратные дела». во время боя андрий полностью погружался в «очаровательную музыку пуль и мечей. он не знал, что такое значит обдумывать, или рассчитывать, или измерять заранее свои и чужие силы». до последней минуты своей жизни оставался остап настоящим товарищем, преданным общему делу, потому что так же как для отца, для него не было «уз святее товарищества». андрий же, увидев нищету, голод, страдания людей осаждаемого города, несчастье любимой девушки, предал своих товарищей. жизнь остапа отдана казакам, поэтому так же, как и отец, он мечтает о счастье в запорожской сечи, на поле боя. вся жизнь андрия – мечта о личном, семейном счастье. поэтому он ближе матери, ласковей с ней, так как понимает ее заботы и печали. таким образом, оба сына тараса бульбы – обладатели сложной судьбы, и нельзя однозначно определить правильность выбранного ими пути.
Роняет лес багряный свой убор,
Серебрит мороз увянувшее поле,
Проглянет день как будто поневоле
И скроется за край окружных гор.
Что можно увидеть и услышать в этом описании? Глаз радуется великолепию осенних красок, увиденных поэтом. Слух улавливает чуть слышный звук: хрустят под ногой тронутые первым морозом былинки на увянувшем поле. . Сердце сжимается от восторга перед красотой природы.
Художественный мир литературного произведения должен раскрываться перед читателем во всем доступном его разумению богатстве мыслей, красоте звуков и красок. Одно или несколько, пусть и самых важных наблюдений, схваченных в процессе чтения, не должны заменять всей полноты ощущений, какие можно пережить над страницами художественного произведения.
Слово – сигнал, побуждающий к работе воображение. В художественном тексте слово обнаруживает свои смысловые, эмоциональные и изобразительные возможности благодаря ассоциациям , специальным выразительным средствам, особой ритмической и звуковой организации речи, системе символов и т. п. На столе лежит уникальное произведение искусства – роман Б. Пастернака «Доктор Живаго». Но не останется ли он простой пачкой печатной переплетенной бумаги? Оживут ли его герои? Наполнится ли созданный писателем художественный мир живыми звуками, красками, запахами? И откроется ли перед читателем вся глубина содержания книги, вся красота его формы – композиции, языка, стиха?
Художественная книга в известном смысле содержит только потенциальную возможность стать произведением искусства. Эта возможность реализуется или не реализуется благодаря читателю. Писатель изображает в слове живой мир, возникший в его воображении. Читатель совершает как бы обратный перевод слова в образ. Интересный эксперимент описан С. Львовым в его «Книге о книге». Психолог рисует слушателям картину: «Представьте себе, что передо мной на тарелке лежит лимон, желтый, но еще не совсем зрелый, с зелеными пятнами на шкурке. Я беру нож, разрезаю лимон пополам. На кончике ножа повисает мутная капля сока. Я отрезаю от одной из половинок небольшую дольку, кладу в рот и начинаю жевать». В этот момент нужно следить за присутствующими. Примерно половина из них начинает судорожно сглатывать слюну, лица их морщатся от кислого лимона так, как будто он действительно находится у них во рту. Но вот вторая половина, что называется и бровью не поведет, их воображение не проснулось, и за словом не возник образ. Возможности таких читателей художественной литературы ограничены.
А. Н. Толстой утверждал, что цель литературы осуществима только при условии участия в творческом процессе обеих сторон – писателя и читателя: «Словесная ткань, слова, сочетания слов должны быть расшифрованы читателем, должны снова превратиться в духовную энергию, иначе они навсегда останутся черными значками на белой бумаге, как некоторые навсегда закрытые письмена давно умерших народов». Но дело не ограничивается простым воссозданием предложенного писателем: «Когда я пишу, – свидетельствовал А. П. Чехов, – я вполне рассчитываю на читателя, полагая, что недостающие в рассказе субъективные элементы он подбавит сам». Подобный расчет обнаруживается и в творческих планах Ф. М. Достоевского. Размышляя о судьбах героев романа «Бесы», писатель приходит к решению: характеров их «не разъяснять». В подготовительных материалах к роману прямо заявлено: «Пусть потрудятся сами читатели».
Смысл художественной литературы – в исследовании внутреннего мира личности, в утверждении нравственных и эстетических ценностей, как их понимает автор. Цель читателя заключается в том, чтобы измерить, осознать и почувствовать неповторимость художественного слова конкретного писателя, понять его правду о человеке, пройти с его героями отмеренный им жизненный путь, перестрадать их страданиями, ликовать их восторгами. Душа читателя должна быть открыта богатству и разнообразию художественного мира писателя, должна быть готова к восприятию самых разных его изображения независимо от того, почерпнуты ли эти богатства и разнообразие из реальной действительности или они – плод художественного вымысла. Достичь этой цели невозможно, если читатель не обладает «чувством языка видеть за словом образ, умением заметить и оценить выразительные и изобразительные достоинства этого слова.