Соколов услышал рядом с собой тихий разговор: один из солдат угрожал взводному, что расскажет немцам о том, что тот не простой рядовой, а коммунист. Угрожавшего, как выяснилось, звали Крыжнев. Взводный умолял Крыжнева не выдавать его немцам, но тот стоял на своём, аргументируя, «что своя рубашка к телу ближе».
После услышанного Андрея затрясло от ярости. Он решил взводному и убить подлого партийца. Впервые в жизни Соколов убил человека, и так противно стало ему, будто он «какого-то гада ползучего душил».
В скором времени один из пленных начал просить немцев выпустить его справить нужду. Но старший конвоя запретил кого-либо выпускать из церкви. Пленный не выдержал и заплакал: «Не могу, — говорит, — осквернять святой храм! Я же верующий, я христианин!». Немцы застрелили надоедливого богомольца и ещё несколько пленных.
Пленников загнали в местную церквушку переночевать. Среди арестованных оказался военный врач, который пробирался в темноте и опрашивал каждого солдата о наличии ранений. Соколова очень беспокоила рука, вывихнутая во время случившегося взрыва, когда его выбросило из грузовика. Доктор вправил Андрею конечность, за что солдат был ему очень благодарен.
Но прежде чем вести солдата на расстрел, комендант блока Мюллер предложил ему выпить и закусить за победу немцев.
Практически глядя в глаза смерти, отважный боец отказался от такого предложения. Мюллер только улыбнулся и приказал пить Андрею за свою гибель. Терять пленному уже было нечего, и он выпил за избавление от своих мук. Несмотря на то, что боец был очень голодным, к закуске фашистов он так и не притронулся. Немцы налили второй стакан арестованному и снова предлагают ему закусить, на что Андрей ответил немцу: «Извините, герр комендант, я и после второго стакана не привык закусывать». Рассмеялись фашисты, налили Соколову третий стакан и решили не убивать его, потому что он показал себя как настоящий, верный своей родине солдат.
Объяснение:
