Подружки пригласили в пятницу меня на каток, открывшийся совсем недавно. Я решила сходить с ними,хотя совсем не умею кататься на коньках. Подумала:"Хоть научусь". И вот наступила пятница. После школы мы с подружками отправились на каток. Нам выдали коньки и пустили на лед. Сначала я могла кататься,только удерживаясь за поручни. Но спустя пятнадцать минут навострилась и у меня получилось кататься, не держась за поручни! Я была очень рада.Думаю, для новичка у меня получилось очень хорошо. Я обязательно научусь фигурному катанию!
Утром я с мамой ходил на каток. Мы взяли коньки и пошли кататься . Мама учила меня кататься на каньках.Я научился быстро кататься. Несколько раз падал, было не больно.Мы катались два часа.Вечером я с радостью поехал домой.
В «Воробье» есть два главных героя, которые играют очень важную роль в раскрытии смысла произведения. По-моему, первое главное действующее лицо – это охотничья собака Трезор. Трезор сначала кажется беспощадным, не знающим жалости псом. А оказалось, что он очень глубоко чувствует материнскую любовь. Он ошеломлён тем, что такая маленькая птица такая смелая и гордая. А второе действующее лицо – это мать птенчика, которая не испугалась этой огромной собаки и ринулась на рискуя своей жизнью ради своего птенчика. Она сразу, не задумываясь, бросилась защищать своего детёныша. Этот поступок показывает, что она очень сильно любит своего птенчика. Это действие автор передаёт очень ясно и понятно, что на земле нет ничего сильнее, чем материнская любовь. Мы видим, что в душе собаки борются два чувства: первое – это чувство гончей, увидевшей добычу, второе – признание силы материнской любви. И Трезор уходит смущённым. Автор в этом произведении приписывает собаке человеческие качества: Трезор останавливается, пятится, смущается, признавая силу любви. Прочитав произведение, я понял/а очень многое. Например, то, что на земле мы не одни, что кроме нас есть и другие живые существа и то, что они тоже знают, что такое материнская любовь. Материнская любовь – это самая сильная и вечная любовь на всём белом свете.
Б. шоуопределяя главную мысль «войны и мира», л. н. толстой писал, что в этом романе он любил «мысль народную». народ для толстого — мерило всех нравственных ценностей, носитель истинной человечности. по близости к народу оценивает писатель не только отдельных героев, но и целые сословия, классы.этим критерием и определяется различное отношение толстого к высшим слоям столичного дворянства, гордо именовавшего себя «светом», и поместным дворянам, многие из которых жили то в москве, то в своих имениях, как семья ростовых, или безвыездно обитали в родовых усадьбах, как отставной генерал-аншеф николай андреевич болконский с дочерью.с рассказа о великосветском вечере в салоне фрейлины анны павловны шерер начинается роман. в ряде ярких картин писатель раскрывает нравы и отношение к жизни придворных аристократических кругов, рисует их моральный (вернее, аморальный) облик. услышанные нами обрывки разговоров, а также манеры, авторские характеристики гостей анны павловны позволяют судить об отсутствии у них национального чувства, полной оторванности от народной среды, беспринципности, карьеризме, интриганстве и приспособленчестве.воссоздавая картины жизни высшей придворной знати, толстой рисует среду, обособленную не только от народа, но и от основной дворянской массы. так, например, ростовы в высшем петербургском свете приняты не были. по существу, в первых сценах романа, да еще в картине у нарышкиных, писатель исчерпывающе раскрывает все содержание и формы жизни высшей аристократии. в ней «не видно перемены» даже во время событий 1812 года. изменились темы разговоров, начались игры в патриотизм, но сущность этой неизменяющейся мертвенной среды осталась прежней.показывая отдельных представителей высшего «света» (князя василия, элен и анатоля курагиных, графа растопчина и других), а также тех, кто всеми и стремится попасть в это общество (берг, борис друбецкой), толстой уточняет, дополняет сказанное, но даже он не может почти ничего, кроме новых фактов, прибавить, найти хоть одну живую краску в застывшем облике столичной знати.
