Хочешь детектив и даёшь всего Жили-были дед с бабой. Испекла баба колобок, оставила его на окошке остывать. Вернулась,- а колобка нет. След простыл. Дед плачет, баба плачет, а курочка Ряба кудахчет: « Не плачь дед, не плачь баба, я это дело расследую. Куда мог деться колобок? -Дед, хватит плакать, ведь ты же мужчина - слезами горю не Как ты думаешь Кто мог съесть колобка? -Пёс, Шарик мог? -Да, как он мог?- задумался дед, - Шарик на улице живёт, в дом мы его не впускаем, а колобок лежал в доме, на подоконнике… -Вот, - прокудахтала курица, - колобок лежал на подоконнике, а окно было открыто, верно? - Да,- ответил дед,- окно было открыто. -Если окно было открыто, следовательно: Шарик мог со стороны улицы похитить колобка и съесть его. -Верно, я рассуждаю, она оглядела деда с бабой, ожидая восхищения… - Нет, неверно ты рябая рассуждаешь, - протявкал кто-то под окном. -Не брал я колобка. -Да, я за свою жизнь не то, что колобка крошки не украл. -Да, вся наша порода.… И дед мой и бабка, и отец и мать. … Да ты, что на меня наговариваешь… -Да я тебя… Тише, тише, Шарик, ни кто на тебя не наговаривает, успокоил его дед, - это идёт следствие. -Курочка Ряба - следователь. -А, алиби у тебя есть? - спросила собаку курочка Ряба. Ни какой Алиби у меня нет, один я живу, ответил Шарик. -Я не спрашиваю, с кем ты живёшь, крючкохвостый, мне это неинтересно - это ты перед соседской Жучкой оправдывайся. Я спрашиваю, где ты был в то время, когда совершалось преступление? -Ты вопрос понял? - прищурила курица глаз. -Не понял. Откуда я знаю, где я находился, если я не знаю, когда он пропал. -И если ты такая умная, то ответь мне, как я мог его похитить окно высокое, а я по окнам лазать не умею? -Нет, Шарик не достанет до подоконника, поддержал собаку дед. -Да, нет, курочка, подоконник высокий, и Шарик в это время под крыльцом лежал, - Сказала, до того молчавшая бабка. -А, может - это ты украла колобка. У тебя алиби есть? – задал вопрос Шарик курице. -А может его украл и склевал, твой красавчик Петя - Петушок Золотой Гребешок?- разошёлся Шарик. Пёс обиделся. -Ты бреши, бреши да не забрёхивайся. Будет Мой Петя колобки воровать. У него, что дел других нет. Он в это время с соседским петухом Забиякой дрался, пуха и пера не жалея. За честь и свободу нашего двора бился, а я за Петю переживала.У него вон грудь вся израненная, все перья в крови... - Ладно, успокойся, Шарик, поняла я, что ты к этому делу не причастен. Ряба ходила туда-сюда по комнате. Она думала. -Кто? Куда пропал Колобок? Кто его мог похитить? Тут дед почесал лысую голову и говорит: -Кот, Василий наш известный плут и вор. Он на неделе всю сметану вылакал из чашки, и чашку разбил. А вчера я его опять со стола согнал. Разбойник ещё тот… - Так нужно его поймать и допросить, - задумчиво проговорила Ряба, перебирая клювом пёрышки на груди. - Да не признается он, плут он известный, - заверил дед. - Ещё, как признается, - зарычал Шарик. -Где он?- Шарик готов был принять участие в допросе «старого друга». -Он со вчерашнего дня сидит запертым в сарае. Мышей ловит. - Сидит в сарае. Значит у него твёрдое алиби. Ловит мышей… -Мышка, вот кто мог украсть Колобка, - курочка Ряба, тряхнула бодро гребешком… -Я всё видела, я всё знаю, - прострекотала на берёзе сорока. -Колобок скатился с подоконника на улицу и покатился в сторону леса… -Ой,- вскрикнула баба, - в лесу там столько зверей … Его там съедят. -Колобок ваш шустрый он всех зверей обманул, от всех убежал, сел в автобус и уехал в город, - прострекотала сорока. -Всё, следствие закончено, - объявила курочка Ряба. -Все свободны. -А не испечь ли тебе колобка ещё одного бабка, - предложил дед. -Нет, дед, испеку я тебе лучше блин. Блин не укатится.
Преподобный, величайший подвижник земли русской, преобразователь монашества в Сев. Руси. Происходил из знатного рода; родители его, Кирилл и Мария, принадлежали к ростовским боярам и жили в своем поместье недалеко от Ростова, где и родился С. в 1314 г. (по другим — в 1319 г.) . Сначала обучение его грамоте шло весьма неуспешно, но потом, благодаря терпению и труду, он успел ознакомиться со Свящ. Писанием и пристрастился к церкви и иноческому житию. Около 1330 г. родители С. , доведенные до нищеты, должны были покинуть Ростов и поселились в гор. Радонеже (54 вер. от Москвы) . После их смерти С. отправился в Хотьково-Покровский м-рь, где иночествовал его старший брат, Стефан. Стремясь к "строжайшему монашеству", к пустынножитию, он оставался здесь недолго и, убедив Стефана, вместе с ним основал пустынь на берегу р. Кончуры, посреди глухого Радонежского бора, где и построил (ок. 1335 г. ) небольшую деревянную церковь во имя св. Троицы, на месте которой стоит теперь соборный храм также во имя св. Троицы. Вскоре Стефан покинул его; оставшись один, С. принял в 1337 г. иночество. Года через два или три к нему стали стекаться иноки; образовалась обитель, и С. был ее вторым игуменом {первый — Митрофан) и пресвитером (с 1354 г.) , подававшим всем пример своим смирением и трудолюбием. Постепенно слава его росла; в обитель стали обращаться все, начиная от крестьян и кончая князьями; многие селились по соседству с нею, жертвовали ей свое имущество. Сначала терпевшая во всем необходимом крайнюю нужду пустынь обратилась в богатый монастырь. Слава С. дошла даже до Царьграда: патриарх константинопольский Филофей прислал ему с особым посольством крест, параманд, схиму и грамоту, в которой восхвалял его за добродетельное житие и давал совет ввести в монастыре строгое общинножитие. По этому совету и с благословения митрополита Алексея С. ввел в монастыри общинножительный устав, принятый потом во многих русских монастырях. Высоко уважавший радонежского игумена митрополит Алексей перед смертью уговаривал его быть ему преемником, но Сергий решительно отказался. По словам одного современника, С. "тихими и кроткими словами" мог действовать на самые загрубелые и ожесточенные сердца; очень часто примирял враждующих между собою князей, уговаривая их подчиняться великому князю московскому (напр. , ростовского князя — в 1356 г. , нижегородского — в 1365 г. , рязанского Олега и др.) , благодаря чему ко времени Куликовской битвы почти все русские князья признали главенство Дмитрия Иоанновича. Отправляясь на эту битву, последний в сопровождении князей, бояр и воевод поехал к С. , чтобы с ним и получить от него благословение. Благословляя его, С. предрек ему победу и от смерти и отпустил в поход двух своих иноков, Пересвета и Ослябю (см.) . Приблизившись к Дону, Димитрий Иоаннович колебался, переходить ли ему реку или нет, и только по получении от С. ободрительной грамоты, увещевавшей его как можно скорее напасть на татар, приступил к решительным действиям. После Куликовской битвы великий князь стал относиться еще с большим благоговением к радонежскому игумену и пригласил его в 1389 г. скрепить духовное завещание, узаконивающее новый порядок престолонаследия от отца к старшему сыну. В 1392 г. , 25 сентября, С. скончался, а через 30 лет были обретены нетленными его мощи и одежды; в 1452 г. он был причислен к лику святых. Кроме Троице-Сергиева м-ря, С. основал еще несколько обителей (Благовещенскую на Киржаче, Борисоглебскую близ Ростова, Георгиевскую, Высотскую, Галутвинскую и др.) , а его ученики учредили до 40 м-рей, преимущественно в Северной Руси.
