Осень коснулась полей Подмосковья. Падает первый лист. 30 сентября 1941 года фашистские генералы отдали приказ о наступлении на Москву. «Тайфун»-назвали фашисты план своего наступления. Тайфун-это сильный ветер, стремительный ураган
Ураганом стремились ворваться в Москву фашисты, обойти её с севера, с юга.
«Вставай, страна огромная, Вставай на смертный бой С фашистской силой темною, С проклятою ордой!..»
И вот на Волоколамском направлении появилась 316-я стрелковая дивизия под командованием генерала Ивана Васильевича Панфилова. Генерал Панфилов понимал, что основная ударная сила немцев – танки, и повторял: «Смелому и умелому танк не страшен…».
В эти тяелые дни боёв дивизионная газета «За Родину» от лица воинов писала: «Родная Москва! В эти грозные дни клянемся - победу добудем!»
И вот настал день 16 ноября 1941 года, гитлеровцы снова двинулись в наступление. И вновь перед ними встали бойцы дивизии генерала Панфилова. Разъезд Дубосеково. 118 км от Москвы Поле. Холмы. Перелески. Чуть поодаль петляет река Лама.
65 лет назад у разъезда Дубосеково было жарко, несмотря на 40-градусный мороз. Бои, бои, опять бои Уже который час. Идут фашисты по крови Ну, сколько же там вас?!
Против оставшейся горстки бойцов, их было всего 28 человек, фашисты бросили 20 танков. 14 танков из 20 подбили герои. Отползли, отошли уцелевшие 6. Панфиловцы снова сдержали натиск врага, но ряды героев поредели.
После недолгого затишья, на взятие высоты немцы бросили 30 танков - по 2 на брата. И тогда Василий Клочков произнёс: «Ребята! Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва!» «Понятно, товарищ политрук» - ответили солдаты. – «Москва!»
Впоследствии герои-панфиловцы были похоронены в братской могиле в деревне Нелидово.
У разъезда Дубосеково расположен Мемориальный комплекс
«Бессильна смерть. Кровавый росчерк пули Не зачеркнул героев имена. У их могил в почетном карауле Стоит сегодня вся моя страна».
— Слушай, так дело не пойдет. После трудового дня имею я право на отдых? Имею. А ты после двадцати трех ноль-ноль сидишь перед телевизором да еще и орешь «го-о-ол!».
— Гол наши забивают не каждый день, — вздохнул я.
— Но еще громче ты кричишь «мази-илы!». Довольно! Наслушалась твоих воплей. Или создай мне комфортные условия и не мешай культурно спать, или забирай телевизор и уматывай куда подальше.
— Куда ж я умотаю? Комнаты у нас проходные, малогабаритные...
— А не мое дело. Хоть вон в туалет. Но чтоб я больше не...
А что, это идея. Между туалетом и спальней все же две двери. Правда, соседям будет слышно. Но соседи не жена, разводом не грозят.
Прикинул, как он там устроится, в нашем совмещенном санузле. Телик на унитаз, сам лягу в ванну. Комфорт! Только надо проковырять в стенке дырку для антенного кабеля. А чем ее проковыряешь? Ни инструмента, ни навыка в дырьевом вопросе.
Пошел в бюро добрых услуг. Так и так, мол, окажите добрую услугу — дырку.
— Это отвечают. — Хоть десять. Вот если заделать отверстие, это сложнее, поскольку у нас всю жизнь временные трудности с материалами. А проковырять запросто. Пришлем специалиста. Ждите в течение дня.
И верно, часов в пять явился специалист. С ним ученик, подручный юноша, инструмент тащит. Спрашивают:
— Какое место вам сверлить?
— Погодите, дорогие товарищи специалисты, — отвечаю.
— Что уж так сразу... Дырка никуда не уйдет. Раз вы мне добрую услугу, должен я вам магарыч выставить, правильно я говорю?
Они вроде застеснялись. Дескать, мы и так, наша святая обязанность и так далее. За инструмент хватаются. Но я уж и закусон на стол, и по стаканам разлил: а как же, надо, все так делают. Специалисту стимул нужен. Без стимула он тебе так услужит, что после халтурщиков придется нанимать.
Эти, конечно, поупирались, но выпили. Кто ж не выпьет, когда подносят! Я им по второй, чтоб дырка лучше вертелась. Да по третьей, чтоб ровненькая вышла. Посидели часика полтора. Пообщались. Потом им говорю:
— Теперь валяйте, действуйте. Скоро жена с работы явится.
А они то с ходу за сверло хватались, а теперь им, видите ли, расхотелось. Ученик мне про какую-то Надю треплется. А специалист доел бумажную салфетку и запел. Голос как у коровы. Зато громкость как у трактора.
— Эй, — кричу, — кончай эту легкую музыку. Я тебя стимулировал не арии петь.
Но он, видимо, как птица глухарь: как распоется, хоть из пушки пали, не слышит. И норовит в мой живот вдарить, как в барабан. Ученик толкует мне:
— Не тронь шефа, пускай пропоется, тогда хоть своим ходом из квартиры выберется. Мы с утра по объектам мотаемся не жравши, везде кто самогону, кто браги подносит, к концу смены передвигаться трудно. Хотим через профсоюз требовать надбавку за вредность. И спецжиры. Клиенты вроде вас на здоровье действуют...
Зло меня взяло:
— Я же и виноват, да? Ну молодежь пошла, напьются и болтают чепуху, а дело не делают. Оказали услугу, прислали алкашей!
— Вы же сами...
— Что — я? А ну бери сверло, верти дыру. Может, у твоего шефа в программе большой концерт в трех отделениях.
Всучил парнишке инструмент, проводил за шиворот в санузел. И вдвоем с грехом пополам провертели мы все ж дырку в стене. Попутно ванну своротили и стиральную машину изнахратили. Говорю парню:
— Сиди тут, я из комнаты кабель просуну в отверстие, примешь.
Но или дырка вышла маловата, или она засорилась — не лезет кабель. Хотел я отверстие пальцем расчистить. А этот чертов ученик видит, что в дырке что-то шевелится, думал, кабель просовываю, ухватил мой палец плоскогубцами и тянет...
Вас когда-нибудь кусали плоскогубцами? У-у, жуть! Я ору и бьюсь, как муха, мастер поет, как заслуженный артист, а ученик тянет, тянет... Ой!
Сделал бы он из меня проволоку, да как раз жена пришла. Она быстро навела образцовый порядок: через минуту мастер с пением катился с лестницы, ученик в окно выскочил, шустрый такой юноша. Про себя уж молчу. Палец распух и болит. Травма. Бытовая, конечно. Бюллетень не дадут.
Вот она, наша сфера обслуживания. Мы их от души, хлебом-солью, с бутылкой, а они ванны сворачивают, пальцы давят! Придется сантехника вызывать, ванну на место ставить. Опять ему бутылку готовь. А как же — традиция. Все так делают.