Шариков - страшный персонаж. Только представьте, если бы нами управляли люди, подобные ему? А ведь он уже практически стал «заведующим подотделом очистки города Москвы от бродячих животных (котов и прочее)». Он, имеющий гипофиз пролетария Клима Чугункина, умершего от пьянства? Для таких людей нормальное состояние - беспорядок, жестокость, пьянство. И вот революция дала возможность подобным индивидумам встать у власти, и они со всей злобой к тому, чего не имеют сами (культура, образование) кинулись в бой.
Профессор Преображенский смог вернуть Шарикова в его первичное состояние - дворового пса, а сколько таких Шариковых, готовить лезть вперед, круша все лучшее на пути?!
Обратимся к началу первой главы. Этот текст, монолог, имеет одновременно признаки речи и автора, и персонажа – пса. Так происходит причудливое совмещение субъективного повествования – жалоб собаки – и объективного, авторского повествования, и автор при этом – всеведущий. Он заранее знает историю барышни-машинистки и имя Преображенского.
Все это – без кавычек, разные речевые сферы совмещаются подчас в пределах одной фразы, а иногда вступают в диалог. Жалобы барышни на метель (мысленная речь) и воображаемая речь ее любовника также не отделены графически от основного текста. Так голоса персонажей, а значит, и их оценочные позиции, становятся в глазах читателя равноправными. Действительно, в тексте присутствуют сразу несколько голосов, не разделенных графически (кавычками). Они отличаются один от другого по стилю, глагольному времени, теме. Зная об этом, мы видим и их взаимоотношения: пес (или автор?) жалеет, что барышню кормят солониной, и только после этого барышня жалуется на то же – мысленно, а вслух называет пса Шариком. Пес (мысленно) критикует это имя.
Этот монолог полон невысказанных вслух диалогов. С одной стороны, пес постоянно в мыслях обращается к отсутствующему собеседнику: «Не били вас сапогом? Били. Кирпичом по ребрам получали? Кушано достаточно», – и, конечно же, не получает ответа. С другой – лишенный возможности высказываться понятно для людей, пес мысленно отвечает на их слова: «– Фить-фить, – посвистал господин и добавил строгим голосом: – бери! Шарик, Шарик!» – «Опять "Шарик"! Окрестили! Да называйте как хотите. За такой исключительный ваш поступок...». Все эти особенности текста не случайны. Булгаков применяет эти приемы, чтобы размыть объективное повествование, чтобы создать не одну, а множество оценочных позиций.
Вспомним также, что пес с неприязнью воспроизводит воображаемую речь любовника барышни, а уже после операции сам хочет занять его место. Здесь связаны отрывки текста, расположенные далеко друг от друга, и это все к той же теме добра и зла, которые меняются местами.
В повести авторская оценка рассредоточена между несколькими персонажами: Преображенским, Борменталем и Шариком. Таким образом, существует конфликт между мировоззрением Преображенского, который стремится к научному постижению мира, и мировоззрением Шарика, в мире которого науке нет места.
Добрейший профессор Филипп Филиппович Преображенский проводит эксперимент по очеловечению милого пса Шарика. Однако эксперимент оканчивается провалом. Шарик воспринимает только худшие черты своего донора, пьяницы и хулигана пролетария Клима Чугункина. Вместо доброго пса возникает зловещий, тупой и агрессивный Полиграф Полиграфович Шариков, который, тем не менее, великолепно вписывается в социалистическую действительность и даже делает завидную карьеру: от существа неопределенного социального статуса до начальника подотдела очистки Москвы от бродячих животных.
Превратив своего героя в начальника подотдела Московского Коммунального Хозяйства, Булгаков недобрым словом поминал свою вынужденную службу во владикавказском подотделе искусств и московском Лито (литературном отделе Главполитпросвета).
Шариков становится общественно опасен, науськиваемый председателем домкома Швондером против своего создателя — профессора Преображенского, пишет доносы на него, а в конце даже грозит револьвером. Профессору не остается ничего другого, как вернуть новоявленного монстра в первобытное собачье состояние.