ответ:Статья посвящена методам оценки стоимости человеческой жизни, что актуально не только для практических задач (определение размера компенсационных выплат, деятельности страховых служб ит. д.), но и для увеличения ощущения безопасности и стабильности в обществе, так как страховые механизмы связаны со смягчением рисков и уверенностью в завтрашнем дне. Встатье проанализированы основные подходы к оценке стоимости человеческой жизни и представлены ряд экспертных оценок стоимости жизни в России и других странах. Согласно концепции человеческого капитала стоимость человеческой жизни косвенно выявляется через уровень образования и активность на рынке труда. Альтернативный подход — «показатель стоимости среднестатистической жизни человека» — строится на анализе тех решений, при принятии которых людям приходится взвешивать стоимость собственной жизни. Кроме того, стоимость человеческой жизни может оцениваться с экономического ущерба от потери здоровья и от смертности трудо населения, от размера государственных компенсационных выплат, от оценки стоимости жизни страховыми компаниями. Кроме того, авторы проводят международные сравнения стоимости человеческой жизни в России и других странах по разным методикам. По индексу человеческого развития Россия находится наравне с такими странами, как Румыния и Кувейт. По показателю среднестатистической жизни стоимость человеческой жизни в России крайне мала и сопоставима с аналогичными показателями развивающихся стран Азии. По страхованию жизни и оценкам ущерба в результате аварии или несчастного случая Россия также занимает сравнительно низкое место в списке стран. Социальные и экономические последствия недооценки человеческой жизни в России достаточно серьёзны. Низкая ценность человеческой жизни в государстве показывает, насколько оно дорожит своими гражданами, и означает, что оно не будет вкладывать большие средства в увеличение продолжительности и безопасности их жизни.
Объяснение:
Объяснение:
Мир детства является неотъемлемой частью образа жизни и культурного развития любого отдельно взятого народа и человечества в целом. Но интерес к нему и попытки его исторического осмысления возникают на определённом этапе индивидуального и социального развития. Изучение детства в рамках истории детской литературы даёт очень ценную информацию. Однако чтобы верно осмыслить многообразие фактического материала, необходим междисциплинарный синтез возрастной психологии, социологии воспитания, этнографии, педагогики и собственно литературоведения.
Прежде всего, нуждается в конкретизации сам термин «детство», поскольку любая возрастная дефиниция имеет несколько аспектов. Это и биологический возраст, определяемый состоянием обмена веществ и функций организма по сравнению со среднестатистическими данными, и социальный возраст, измеряемый соотнесением уровня социального развития индивида со статистической нормой; и психический возраст, и, наконец, субъективно переживаемый возраст, имеющий внутреннюю систему отсчета и зависящий от событийной наполненности жизни и субъективно воспринимаемой степени самореализации личности (см.: [Кон, 1988: 66-67]). Исторически понятие детства связывается не столько с биологическим состоянием незрелости, сколько с определённым социальным статусом индивида, с кругом его прав и обязанностей, с набором доступных для него форм деятельности. Детство возникает там и тогда, когда ребёнка нельзя включить в систему непосредственного общественного воспроизводства, поскольку дитя не может овладеть орудиями труда в силу их сложности. В результате этого естественное «вхождение» детей в трудовую деятельность взрослых отодвигается во времени.
