Вы не откажетесь, надеюсь, признать публично, когда бы вам это ни предложили, что своими настойчивыми и частыми вы убедили меня опубликовать очень небрежный и неточный рассказ о моих путешествиях, посоветовав нанять нескольких молодых людей из которого-нибудь университета для приведения моей рукописи в порядок и исправления слога, как поступил, по моему совету, мой родственник Демпиер со своей книгой "Путешествие вокруг света"[1]. Но я не помню, чтобы предоставил вам право соглашаться на какие-либо пропуски и тем менее на какие либо вставки. Поэтому, что касается последних, то настоящим заявлением я отказываюсь от них совершенно, особенно от вставки, касающейся блаженной и славной памяти ее величества покойной королевы Анны, хотя я уважал и ценил ее больше, чем всякого другого представителя человеческой породы[2]. Ведь вы, или тот, кто это сделал, должны были принять во внимание, что мне несвойственно, да и было неприлично, хвалить какое либо животное нашей породы перед моим хозяином гуигнгнмом. Кроме того, самый факт совершенно неверен, насколько мне известно (в царствование ее величества я жил некоторое время в Англии), она управляла при посредстве первого министра, даже двух последовательно: сначала первым министром был лорд Годольфин, а затем лорд Оксфорд[3]. Таким образом, вы заставили меня говорить то, чего не было. Точно так же в рассказе об Академии Прожектеров и в некоторых частях моей речи к моему хозяину гуигнгнму вы либо опустили некоторые существенные обстоятельства, либо смягчили и изменили их таким образом, что я с трудом узнаю собственное произведение. Когда же я намекнул вам об этом в одном из своих прежних писем, то вам угодно было ответить, что вы боялись нанести оскорбление, что власть имущие весьма зорко следят за прессой и готовы не только истолковать по-своему все, что кажется им намеком (так, помнится, выразились вы), но даже подвергнуть за это наказанию[4]. Но позвольте, каким образом то, что я говорил столько лет тому назад на расстоянии пяти тысяч миль отсюда, в другом государстве, можно отнести к кому-либо из еху, управляющих теперь, как говорят, нашим стадом, особенно в то время, когда я совсем не думал и не опасался, что мне выпадет несчастье жить под их властью[5]. Разве не достаточно у меня оснований сокрушаться при виде того, как эти самые еху разъезжают на гуигнгнмах, как если бы они были разумными существами, а гуигнгнмы - бессмысленными тварями. И в самом деле, главною причиной моего удаления сюда было желание из бежать столь чудовищного и омерзительного зрелища.
Ну что ты будешь делать - в последнее время мне везде мерещатся антиутопии! Просто от них нет. Вот и с "Машиной Времени" Уэллса то же самое - все говорят о жанре научной фантастики, а мне антиутопия привиделась. Схематичная, но составляющая самую важную часть повести. Ведь сами посудите: Машина отправляется сразу в будущее (о таких путешествиях мы поговорим еще отдельно), а в она так и не побывала. Т.е. автору интересно именно будущее человечества, его судьба. Да и исторический этап лишь лишь один - какой-то гипотетический 802 701 год. Разве для придания остроты, увлекательности, творя в приключенческом жанре, Уэллс не стал бы создавать несколько разных миров и цивилизаций, внедряя больше подробностей и выдумок? Можно это списать на молодость и неопытность писателя, но не будем спешить с такими выводами. Что мы имеем. Далёкий-далёкий год, задумываться о котором даже неприлично. Все человечество со временем разделилось на два непохожих вида: прекрасных жителей Верхнего мира и ужасных созданий Подземелья. Одни олицетворяют заевшуюся буржуазию, незнающую бед, другие же - рабочий класс, трудящийся по 20 часов в сутки не разгибая спины. И пока я читал, я поспешил усомниться в реалистичности такой модели. "Ну, нет! - восклицал я мысленно, - рабочий люд, каким бы затюканным он не был, не даст навечно заточить себя в подвале, рано или поздно он взбунтуется. Народная масса восстанет и скинет своих угнеталей, разрушив их дворцы! Как-то неубедительно выходит". А далее читаю: Когда-то Человечество дошло до того, что жизнь и собственность каждого оказались в полной безопасности. Богатый знал, что его благосостояние и комфорт неприкосновенны, а бедный довольствовался тем, что ему обеспечены жизнь и труд. И тогда я понял как было глупо с моей стороны подозревать в глупости известного писателя. Не надо так буквально всё воспринимать! Ведь морлоки, прозябающие в подземелье, - это мы с вами. Это самые обычные люди, которые вынуждены минимум треть жизни отдавать работе, другую треть - сну, пятую или четвертую часть тратят на проезд, шестую на семью, ну и остальное, если что останется - на себя любимого. И да, раса элоев давно существует - мы все знаем (к сожалению не лично) Рокфеллеров, Ротшильдов, передающих свои богатства из поколения в поколение, кто-то даже считает такие семьи теневым правительством всего мира. Так или иначе, эти ребята не дураки. В подземелье нас не держат, давая полную свободу выбора - выбора между кредитами, ипотеками, налогами, страховками, всевозможными платежами, - такое разгулье, что душа радуется. И глупо было бы их винить в негуманности, потому что есть одна проблема: если освободить "морлоков" от всех забот и предоставить в их распоряжение круглые сутки, то велика вероятность, что они не найдут себе никакого занятия и сами запросятся обратно под опеку. А теперь о путешествии во времени, к научной фантастике. С тремя пространственными измерениями как будто все ясно - три оси позволяют задать координаты каждого тела. В каждый момент времени положение тел в этих трех измерениях неизменно, и мы точно знаем, где какой предмет находится. Четвертое измерение – это время. Что такое время едва ли можно точно сказать, но если его представлять как Уэллс в виде еще одной оси, по которой можно перемещаться, то не получится ли что каждый момент времени предопределен? И не только момент времени, но и совокупность пространственно-временных состояний, ход истории, короче говоря. Раз Путешественник по Времени так быстро перематывал время, как пленку в магнитофоне, а будущее расстилалось перед ним мгновенно, не значит ли, что эти будущие, столь отдалённые события уже успели произойти? С проблем нет - мы знаем, что оно уже сами тому свидетели. Но предопределено ли будущее? Если да, то имеем дело с фатализмом и жизнь дальнейшая - самообман и бессмысленное самоуспокоение мыслью, что от нас что-то в этом мире зависит. Правда, обладая сильной волей, мы можем громко заявить: "Ну, нет, я ни в коем случае не игрушка в руках судьбы, я сам творю её! Нет никакой машины времени, оставьте ваши сказочки для кого-нибудь другого". И горделиво пыжиться дальше. Вообще, я понял, что пессимизм Уэллсу был свойственен с молодых лет. И это неплохо! Это умно. В конце концов если всегда предрекать конец света, то будет меньше шансов остаться в дураках. Ведь он когда-нибудь всё равно наступит.
Затерянный мир» — научно-фантастический роман Артура Конан Дойля, вышедший в 1912 году.
Это первая книга из цикла произведений о профессоре Челленджере. В романе описываются приключения британской экспедиции в Южную Америку. На скалистом недоступном плато (отсылка к столовой горе Рораймо) Челленджер со спутниками (профессором Саммерли, лордом Джоном Рокстоном и репортёром Мэлоуном, от чьего лица ведётся повествование) обнаруживают «затерянный мир» — район, заселённый динозаврами, человекообезьянами и примитивными людьми каменного века. Пытаясь добиться расположения красавицы Глэдис, молодой журналист-ирландец Эдуард Мелоун просит своего издателя дать ему какое-нибудь «опасное задание» . Редактор Мак-Ардл даёт ему поручение взять интервью у нелюдимого и чудаковатого профессора Джорджа Челленджера, известного скандалиста и ненавистника журналистов. Первая же встреча Мелоуна с профессором заканчивается дракой, однако, Мелоуну удается добиться симпатии Челленджера, не подав полицейскому жалобу. Профессор объясняет журналисту причину его несогласий с ученым миром — однажды, во время поездки по Южной Америке, учёный обнаружил в маленькой деревне тело натуралиста по имени Мепл-Уайт. Изучив дневник покойного, Челленджер обнаружил, что в нём есть зарисовки совершенно неисследованной местности, а также динозавров рядом с людьми. Пользуясь дневником, профессор совершил поход в указанное место, которого местные туземцы сильно боятся, считая его обиталищем злого духа Курупури, и обнаружил гигантское плато, где подстрелил животное, оказавшееся доисторическим птеродактилем. С собой он привез крыло ящера и несколько фотографий — довольно слабые доказательства в пользу его теории. Динозавр Гагенбека якобы обнаруженный в Африке в 1910 году На лекции в Музее Естественной Истории Челленджера обвиняют в том, что он выдумал открытое им плато и фальсифицировал доказательства. Он заявляет о готовности совершить повторную экспедицию на плато с тем, чтобы объективные свидетели подтвердили его слова. В экспедицию вместе с ним вызываются ехать скептически настроенный ученый профессор Саммерли, знаменитый охотник и путешественник лорд Джон Рокстон и Мелоун. Исследователи отправляются в Бразилию и поднимаются вверх по Амазонке, сопровождаемые местными индейцами и негром Самбо. Пройдя по указанному Челленджером маршруту, экспедиция обнаруживает плато, но это не уменьшает скептицизма Саммерли, что вызывает ссору между учёными. Экспедиция обходит плато кругом но подняться наверх невозможно а пещера через которую поднялся Мепл-уайт завалена. Вечером герои жарят полтуши свиньи на вертеле, но внезапно появившийся птеродактиль уносит их ужин, Саммерли признаёт правоту Челленджера. Группе удается взобраться на утес, стоящий рядом с плато, и свалить на другую сторону дерево. Как только они переходят на плато, метис Гомес сталкивает дерево в пропасть, отрезая англичан от Гомес таким образом мстит лорду Рокстону за смерть своего брата-работорговца. ответив предателю метким выстрелом из ружья, четверо британцев идут вглубь плато, где, к великой радости Челленджера, встречают живых динозавров. Но вскоре путешественникам приходится вступить в серьёзную борьбу за выживание среди плотоядных аллозавров (или мегалозавров) , летучих птеродактилей и свирепых обезьянолюдей — далеких предков человека. После исследования плато экспедиции удаётся спуститься вниз. На заседании в Музее Естественной Истории соратники Челленджера подтверждают рассказ профессора, но теперь не верят уже им. Тогда профессор в качестве доказательства демонстрирует пойманного им на плато живого птеродактиля.
