Определить чему учит рассказ каждый раз, когда приближалась осень, начинались разговоры о том, что многое в природе устроено не так, как нам бы хотелось. зима у нас длинная, затяжная, лето гораздо короче зимы, а осень проходит мгновенно и оставляет впечатление промелькнувшей за окном золотой птицы. разговоры наши любил слушать внук лесника ваня малявин, мальчик лет пятнадцати. он часто приходил к нам в деревню из дедовской сторожки с урженского озера и приносил то кошелку белых грибов, то решето брусники, а то прибегал просто так — погостить у нас, послушать разговоры и почитать журнал «вокруг света» однажды ваня принес маленькую, выкопанную с корнем березу. корни он обложил сырым мхом и обернул рогожей. — это вам, — сказал он и покраснел. — подарок. посадите ее в деревянную кадку и поставьте в теплой комнате — она всю зиму будет зеленая. — зачем ты ее выкопал, чудак? — спросил рувим. — вы же говорили, что вам жалко лета, — ответил ваня. — дед меня и надоумил. «сбегай, говорит, на гарь, там березы-двухлетки растут, как трава, — проходу от них нет никакого. выкопай и отнеси руму исаевичу (так дед называл рувима). он о лете беспокоится, вот и будет ему на студеную зиму летняя память. оно, конечно, весело поглядеть на зеленый лист, когда во дворе снег валит как из мешка». — я не только о лете, я еще больше об осени жалею, — сказал рувим и потрогал тоненькие листья березы. мы принесли из сарая ящик, насыпали его доверху землей и пересадили в него маленькую березу. ящик поставили в самой светлой и теплой комнате у окна, и через день опустившиеся ветви березы поднялись, вся она повеселела, и даже листья у нее уже шумели, когда сквозной ветер врывался в комнату и в сердцах хлопал дверью. в саду поселилась осень, но листья нашей березы оставались зелеными и живыми. горели темным пурпуром клены, порозовел бересклет, ссыхался дикий виноград на беседке. даже кое-где на березах в саду появились желтые пряди, как первая седина у еще нестарого человека. но береза в комнате, казалось, все молодела. мы не замечали у нее никаких признаков увядания. как-то ночью пришел первый заморозок. он надышал холодом на стекла в доме, и они запотели, посыпал зернистым инеем крыши, захрустел под ногами. одни только звезды как будто обрадовались первому морозу и сверкали гораздо ярче, чем в теплые летние ночи. в эту ночь я проснулся от протяжного и приятного звука — пастуший рожок пел в темноте. за окнами едва заметно голубела заря. я оделся и вышел в сад. резкий воздух обмыл лицо холодной водой — сон сразу разгорался рассвет. синева на востоке сменилась багровой мглой, похожей на дым . мгла эта светлела, делалась все прозрачнее, сквозь нее уже видны далекие и нежные страны золотых и розовых облаков. ветра не было, но в саду все падали и падали листья. березы за одну эту ночь пожелтели до самых верхушек, и листья осыпались с них частым и печальным дождем. я вернулся в комнаты; в них было тепло, сонно. в бледном свете зари стояла в кадке маленькая береза, и я вдруг заметил —почти вся она за эту ночь пожелтела, и несколько лимонных листьев уже лежало на полу. комнатная теплота не березу. через день она облетела вся, как будто не хотела отставать от своих взрослых подруг, осыпавшихся в холодных лесах, рощах, на сырых по осени просторных полянах. ваня малявин, рувим и все мы были огорчены, мы уже свыклись с мыслью, что в зимние снежные дни береза будет зеленеть в комнатах, освещенных белым солнцем и багровым пламенем веселых печей. последняя память о лете исчезла. знакомый лесничий усмехнулся, когда мы рассказали ему о своей попытке зеленую листву на березе. — это закон, — сказал он. — закон природы. если бы деревья не сбрасывали на зиму листья, они бы погибли от многих вещей — от тяжести снега, который нарастал бы на листьях и ломал самые толстые ветки, и от того, что к осени в листве накапливалось бы много вредных для дерева солей, и, наконец, от того, что листья продолжали бы и среди зимы испарять влагу, а мерзлая земля не давала бы ее корням дерева, и дерево неизбежно погибло бы от зимней засухи, от жажды. а дед узнав об этой маленькой с березой, истолковал ее по-своему. — ты, милок, — сказал он рувиму, — поживи с мое, тогда и спорь. а то ты со мной все споришь, а видать, что умом пораскинуть у тебя еще времени не хватило — ну, это ты, дед, загнул, — сказал рувим. — с тобой не столкуешься. дед захихикал. — ослаб? — спросил он язвительно. — сдаешься? ты со мной не заводись — бесполезное дело. дед ушел, постукивая палкой, довольный, уверенный в том, что победил в этом споре нас всех и заодно с нами и лесничего. березку мы высадили в сад, под забор, а ее желтые листья собрали и засушили между страниц «вокруг света». этим и кончилась наша попытка сохранить зимой память о лете.
